– Нам нужно время.
– У нас нет времени! – резко сказал детектив. – Вы же знаете, что журналисты неизбежно должны вскоре все узнать, и ребенка убьют.
– Именно поэтому мы и должны выиграть время, – хладнокровно продолжал Рокбрюн.
– И для этого нужно совершить еще одно преступление? Это невозможно! – Голос Скубайда сорвался.
– Всего минуту назад вы предлагали мне просить у вас все, что угодно, лишь бы это помогло розыскам.
– Но…
– У вас нет выбора, – перебил его полковник. – Мы выбираем между огнем и раскаленной сковородкой. Ведь мы оба хотим, чтобы ребенок де Мерсеро живым вернулся к родителям. Но чем дольше тянется расследование, тем меньше шансов на его удачный исход. Разработанное мною преступление избавит нас от этой опасности.
– Каким образом?
– Мы подбросим прессе почти такую же сенсационную историю, и, пока газетчики будут в ней копаться, они вряд ли доберутся до настоящего похищения.
– Господи! – прошептал детектив и снова глотнул из своего стакана.
Известно, что перно, особенно в больших дозах, способствует озарениям. А в некоторых случаях этот напиток может придавать смелости.
– Господи, Пьер! – повторил Скубайд и беспомощно посмотрел на полковника.
Рокбрюн понял, что победил. Сработали сложная ситуация, выпивка и тот факт, что, работая шефом детективов в таком районе, как Ривьера, Скубайд не мог оставаться прямолинейно честным.
– Это будет поддельное похищение, – утешил его полковник. – Мы просто ненадолго одолжим ребенка.
– А чьего ребенка вы собираетесь, как вы сказали, одолжить? – печально спросил капитан.
Рокбрюн ответил не сразу. Он поставил стакан и задумчиво постучал по столу пальцем, на котором не было ногтя. Ему уже не в первый раз пришло в голову, что скорее всего его выдал гестаповцам тот же человек, из-за которого погиб несчастный Антилопа.
– Мы решили взять ребенка Флорентов, – наконец сообщил он.
– Флорентов? Ювелира Флорента? Почему именно его?
– Они богаты. Они всемирно известные ювелиры. Их ребенок примерно того же возраста, что и ребенок де Мерсеро. Такого младенца гораздо легче выкрасть и спрятать, чем ребенка постарше. А вообще, – губы полковника сжались в тонкую линию, – я не люблю месье Флорента.
Почему-то именно эти последние слова и то, как они были сказаны, окончательно убедили Скубайда.
– Как вы собираетесь это сделать? Полковник изложил ему свой план.
Невероятная дерзость задуманного вызвала у капитана новые сомнения.
– Я все понимаю, Пьер, – сказал он, – но боюсь, что мы…
– Клод, – прервал его полковник. – Клянусь тебе своей честью француза, что через четыре дня после этой операции ребенок де Мерсеро будет живой и невредимый лежать дома в своей коляске. Ты мне веришь?
Скубайд тяжело вздохнул. Если с ребенком де Мерсеро что-нибудь случится, на его карьере будет поставлен крест, и он вообще лишится работы. Но если когда-нибудь всплывет его участие в авантюре, которую предлагает полковник, ему придется еще хуже. И все же в этом была его единственная надежда.
– Я верю тебе, Пьер, – сказал капитан Скубайд.
Ферчайлд недоуменно смотрел на полковника. Хотя Флорент пострадал, но эта вендетта могла закончиться и убийством. А теперь еще выяснилось, что все это было сделано при попустительстве полиции. Этот полковник и его друзья – опасные типы. Можно представить, что они сделали бы с пособником гестапо, если бы он в сороковые годы попался им в руки.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – пробормотал Ферчайлд. – Оба ребенка благополучно вернулись домой. Никому не пришлось платить выкуп. Все счастливы. Но в вашем рассказе, друг мой Рокбрюн, осталось не меньше дырок, чем в швейцарском сыре. Эта история не закончена, не правда ли?
– Правильно! – возбужденно подхватил Сэлмон. – Ухо! Это проклятое ухо! Об этом вы нам не сказали, полковник, и о многом другом тоже.
Успокоившийся Ферчайлд улучил момент и украдкой оглянулся на девушку за соседним столиком. Блондинка, которую полковник назвал Эльзой, задумчиво рассматривала пузырьки, поднимающиеся со дна ее бокала с шампанским. Ферчайлд подумал, что ему придется под каким-нибудь предлогом заплатить за это шампанское. Но это его нисколько не расстроило, особенно когда девушка подняла взгляд и улыбнулась ему. Она была очаровательна, и Ферчайлд был очарован. Он быстро отвернулся, чтобы его взгляды не заметил Сэлмон. Лучше, чтобы продюсер ничего не узнал.
– Да, да, ухо, – повторил полковник и вспомнил, как едва не провалился весь их замысел.