Черт! Барабан пуст! Пуль больше не оказалось. - Что, не любишь носить с собою много? – Ехидно улыбнувшись, вопросил ковбой. - Молчи! Это не твое дело! – Джон искал пули и на себе и на песке, но ничего не находилось. Парня это не удивило, скорее опечалило. - Предлагаю заключить сделку. - Какую еще сделку? - Дуэль. Победишь – ты свободен, а проиграешь – умрешь здесь и сейчас. - Ты это серьезно? – Джек кивнул. – Хочешь сразиться со мной в дуэли? - Да. Я уже давно об этом мечтал, ведь твоя слава бежит впереди тебя, и я не могу упустить шанс проявить себя и доказать всем свою силу, сразившись с тобою в равном бою. - Если хочешь посоревноваться со мной в стрельбе – не обязательно для этого стреляться. - Прости, но только так. Считай это обязательным условием договора, иначе арест и тюрьма, а может и вовсе казнь. Выбирай. Только прошу, решай скорее, когда вернутся мои парни, такой возможности тебе больше не представится. - Но я не хочу стреляться с тобой. - Прости, придется. – Джек безразлично пожал плечами. – У тебя нет другого выбора. - Ладно, раз ты желаешь сразиться со мной – так тому и быть! – Ответ ковбоя явно задел паренька и тот загорелся поединком. - Отлично, ты сделал свой выбор. – Джек, удовлетворившись ответом Джона, кивнул. - Я ведь не промахиваюсь. - Вот и посмотрим. Джон хмыкнул: - Но у меня совсем не осталось пуль. – Парень развел руками. - Я вижу. Ничего страшного, я это предусмотрел. Ковбой достал с ремня на пояснице револьвер и освободил барабан, оставив одну пулю там, вторую кинул Джону: - На, возьми мою. Заряжай. У нас будет всего одна попытка одолеть оппонента. Думаю, нам хватит. Согласен? - Вполне. Да. - Отлично. – Джек повернулся к вагонам поезда, где из окон одновременно любопытно и обеспокоенно выглядывали пассажиры, и прокричал. – Кто поможет разрешить нам данный спор, прошу, встаньте у колокола в кабине машиниста и ударьте по нему один раз, только нужным посчитаете, что пора нам уже начать поединок. Помочь вызвался опрятно одетый в ухоженный деловой костюм мужчина. Джон сразу его узнал, это был тот самый человек, которого он ранее заткнул выстрелом из револьвера и правильно подобранными угрожающими словами. Мужчина шел по вагону, не отпуская от Джона самодовольного взгляда, парень вмиг уловил сигнал – мужчина явно не хотел видеть его живым. Поместив, по всем правилам дуэли, револьвер в кобуру они, руку у оружия держа, начали ходить вокруг друг друга на расстоянии десяти шагов. Прозвучал звон. Вдох. Ловким движением выхватил револьвер. Прицелился. Выстрел. Выдох. Короткое мгновение привело к смерти Джека. Ранение в живот послужит тому причиной, а пока он упал на землю и ползет к Джону, как подумал изначально парень, на самом деле к камню недалеко от поезда. Пассажиры охали и, тревожно покачивая головами, перешептывались. От звука выстрела конь Джека, испугавшись, прочь убежал. Ковбой лег под камень и, прижав рану, тяжело задышал. Ему оставались считанные минуты. Джон подошел и сел на камень. Джек прокашлялся и с улыбкой на лице сказал: - Да, парень, ты оправдал свое имя. - Зачем тогда решился на дуэль со мной? - Я знал исход боя с самого его начала – я умру, но не боюсь смерти, поэтому и решил испытать себя. Ты честно заслужил свободу. Я понимаю твой поступок, поверь, мне тоже никогда не нравились методы твоего отца, хоть и приходилось на него работать. Ты решил его проучить? Джон в ответ лишь молча кивнул. Мужчина тем временем то ли от болезненного ранения, то ли от чувства вины, тяжело вздохнул: - Прости. Но я ведь принимал непосредственное участие во всех его делах, я не горжусь собой, а потому считаю, что заслужил смерти от твоей руки. Мне кажется, это будет справедливо. Воспринимай это, как искупление грехов, к тому же, так я смогу помочь тебе сбежать. Он посмотрел на сочащуюся сквозь пальцы с раны кровь и, ухмыляясь, добавил: - Мне будет сложно преследовать тебя с этим. - Тебе не за что передо мною извиняться. - Спасибо. – С трудом сказал Джек. – Конечно, я тоже надеюсь, что шериф поплатиться за свои проступки. Хотя, с другой стороны, его можно понять. Но пока тебе стоит думать лишь об одном. - О чем же это? - Как убраться отсюда без коня. - Это точно. Только вот отец меня еще беспокоит, я это затеял для него, как думаешь, он извлечет из этого урок? Ведь даже понимание и на плату расчет все равно не отнимают его грехов. Нет такому человеку прощения. - Согласен. Думаю, что вскоре – да. Ты всколыхнул болото, парень. Как выходец из города твоего отца, который осмелился ограбить государственные деньги – ты напомнил властям, что за отребья там оседает. - Именно этого я и добивался – привлечь внимание властей своим действием к городу, наполненному бандитами и ворами, чтобы прислали сюда несколько маршалов и наконец-то разобрались с этим вопросом. А деньги направить в казну города. Так бы я смог убить двух зайцев сразу: и отца бы, который уже давно утратил все моральные ценности и хоть какое-то чувство страха, безнаказанно с бандитами промышляя, арестовали; и людям бы помог. Правда, деньги, скорее всего, изъяли бы в ходе расследования, хотя, конечно, если бы узнали, что это именно они, поэтому не факт. Но в любом случае стоило попробовать. - Хитрый ход. Не хотелось этого признавать, но в духе твоего отца. – Джон недовольно лицо скривил. Джек, заметя это, с улыбкой на губах добавил. – Да-да, вот именно. И я о том же. Вряд ли ему удастся долго это скрывать. Я уверен, петля на его шею уже наброшена, скоро к нему начнут присматриваться. Маршалы выехали по следу, по его душу. Теперь он не сможет долго оставаться безнаказанным. Жаль, у меня в свое время не хватило смелости сделать нечто подобное. Ты молодец. - Спасибо. Вот и хорошо. Стоп, чьи ты сказал там деньги? Государственные? - А ты, что ли, не знал об этом, когда лез его грабить? - Конечно же, нет. Я не безумец у страны воровать, к тому же, вряд ли бы это нашему делу и, чего уж там, городу с людьми помогло бы в дальнейшем. - Это верно, но как ты это упустил? - Та просто парень, у которого я купил эту информацию, мне такого не говорил. Сказал лишь, где и когда будет поезд с вагоном-сейфом, наполненным деньгами. И все. Вот гад! А я ведь ему 200 баксов отдал за нее! – И про себя добавил. «Даже про отсутствие замка не сказал». - Да, вернись ты с такой новостью обратно в город – отец точно бы тебя по головке не погладил. – Джек попытался посмеяться, но вместо этого от боли закашлял. - Ты прав. – Улыбнулся Джон. - К слову говоря, а твой брат, он был другим человеком? - Теперь я уже и сам не знаю. – Джон вздохнул и печально голову опустил. - Как же так? - Отец недавно мне многое о брате поведал. Неприятного. И я попросту запутался в своем отношении к нему. Понимаешь? - Кажется, да. Расскажи мне о нем. Может, я помогу тебе принять решение. - Ладно. Как хочешь. - Только помни, у меня осталось мало времени. – И легким кивком головы на кровоточащую рану в животе указал. Подняв глаза к небу, словно желая лик брата в облаках разглядеть, Джон начал свой рассказ: - Мой брат участвовал в двух войнах: Гражданской и Баннокской. На последней войне индейцы взяли его в плен и пытали, а в итоге сняли скальп с головы, но оставили в живых. Как мне позже рассказывал брат, они решили использовать его для ритуала, но не успели – на помощь вовремя дружеские войска подоспели. Они численным преимуществом раздавили индейцев и смели их лагерь с лица земли. Затем освободили своих людей, в том числе и моего брата. Благодаря чему он и вернулся домой. Отец сначала сильно радовался, но со временем его отношение изменилось. И мне тоже быстро довелось осознать тот факт, что мой брат уже не такой, как прежде. Пропал блеск в его глазах и жажда к жизни. Отец шутил, мол, войны закончились, вот сын, невидящий своего смысла без них, и заскучал. Но он ошибался, иная боль, не скука или там печаль, послужила тому причиной. Война сломала и сломила моего брата, а плен и вовсе подкосил его тело и душу, вот что с ним случилось. Видя слабость сына, отец начал призирать его. Он убедил себя в том, что потерял своего приемника. В итоге брат замкнулся, и без того плохо ладя с отцом после войны, теперь и вовсе прекратил с ним общаться. Человеку, который гордился своим сыном-военным, смелым и храбрым, с кучей наград, больно было на это смотреть. Но он ничего не мог поделать, лишь продолжал свои шутки отпускать, а только брат слабину давал, желая поделиться с ним страхами и сокровенным, тут же его под юбку матери посылал, поэтому брат именно мне все и рассказывал – знал, я выслушаю его без капли осуждения и сомнений. Мы с ним отлично ладили, а теперь сблизились еще сильней. Думаю, это стало для отца чем-то вроде очередной причины, дабы меня ненавидеть. Он ревновал меня к брату, завидовал той связи, которая между нами появилась. И я это видел, все видели. Он злился на брата, себя, меня. Плевать! Но срывался зачастую лишь на мне. Нет, я не жалуюсь, не подумай, признаться честно, мне, напротив, было приятно это осознавать. Мне иногда кажется, отец так и не смог смириться с тем, что случилось с моим братом, не захотел его прощать. Тот человек, которым стал брат, больше не был ему сыном, в памяти отца брат навсегда остался сильным и смелым воином. Брат многое мне поведал о войне и своих страхах, связанных с нею. А также взял слово, что я никогда не пойду по его стопам, ибо кровопролитие и убийство людей – страшное дело и грех. Но также он меня многому и научил, например, как обращаться с оружием. Да, несмотр