Я попробовал соотнести ее с предметами в доме, и это оказалось совсем нетрудно. Все было словно выбрано одним и тем же острым глазом из различных каталогов. Это был не дом — во всяком случае, не на мой вкус, — а уголок, где можно спрятаться от уродства города, нарочитая попытка создать свою собственную реальность на западный манер.
Реальность, где надо всем властвовала эротика. Можно ли представить себе их объятия — страсть двух спаривающихся черных тигров? Ничего подобного я никогда не испытывал: вся ночь — страстное продолжение ужина вдвоем — принадлежит только им одним: отсрочка и неспешность мужчины, овладевающего своей добычей, и экстаз женщины под своим черным божеством. Я ничуть не удивился, когда в ванной комнате обнаружил целую коллекцию ароматических веществ, — некоторые из них местные, но очень много иностранных, с бирками магазина из Сан-Франциско.
Мое утомленное тело больше не могло выносить эту чувственную атмосферу. Следовало еще выяснить, что собой представлял морпех. В маленькой комнате, служившей кабинетом, на столе стоял компьютер с девятнадцатидюймовым монитором. Здесь все было строго: голые тиковые стены и пол, шкаф с книгами, среди них несколько очень большого размера, видимо фотоальбомы, а на почетном месте высоко на полке единственное произведение искусства — нефритовый всадник на нефритовом коне. Я решил, что имитация. Кто станет держать нефрит в деревянном доме, даже в таком, как этот?
Я включил компьютер, он загудел, и на экране вспыхнула заставка «Windows Millenium». Я щелкнул на строке программ и открыл тридцать или сорок приложений на английском и тайском: астрология и астрономия, камневедение и основы математики, употребление английских слов и перевод на тайский. Здесь же были энциклопедия «Британика» и Новый словарь Уэбстера — словом, все необходимое для человека, который решил начать образование с нуля.
Было без четверти час. Передо мной возникли новые трудности: раньше фактов не хватало, а теперь их обнаружилось слишком много. Чтобы должным образом изучить содержимое компьютера Брэдли и его сайта, потребуется несколько дней. Я открыл текстовый редактор и напечатал:
«Привет, Розен, привет, Нейп».
Затем погасил экран, но оставил компьютер включенным.
На Каошан-роуд я сделал дубликат ключа от верхней комнаты, купил простенький фотоаппарат со вспышкой и вернулся, чтобы сфотографировать женские портреты, нефритового всадника и компьютер. Возвратил ключ престарелой даме, которая так и сидела внизу на корточках у окна, откуда было очень удобно сплевывать на землю. Женщина жевала бетель. Похоже, она обо мне забыла и вздрогнула при моем приближении. А затем, не поднимая на меня глаз, убрала ключ в кошелек. Я вышел на улицу и взял мототакси.
Глава 16
Около моста Дао-Прая «мерседеса» не было, явно забрали полицейские. Я немного постоял, изучая то, что могло находиться под машиной. Трупы двух кобр, которых не застрелили, а забили до смерти.
Еще расплачиваясь с мотоциклистом, я услышал доносившиеся из хижин поселенцев нечеловеческие вопли. И, пересекая пустошь, поражался исторгаемым из глубины груди громким крикам. Казалось, ревел разъяренный бык.
— Мать твою! Растуда твое ФБР! Хочу пить!
На границе деревни меня встретил озабоченный старейшина:
— Ты опоздал. Сказал в полдень, а теперь половина второго.
— Был все утро занят. Что у вас тут творится?
Они связали старого Toy, прикрутив к доске длинной оранжевой веревкой руки, ноги и туловище, запеленали всего так, что свободными остались лишь шея и голова. Доску приставили к самой крепкой хижине. Когда Toy ревел, у него на шее напрягались жилы.
— Ты же сказал, что он нужен тебе трезвым. Это единственный способ.
— Но почему вы не даете ему воды?
— Приносим галлонами. Его жажда другого рода.
— Развяжите его.
— Шутишь? Я не решусь снять с него веревки, пока не напою допьяна. Стоит ему вырваться, и он разнесет всю деревню. Так ты собираешься его допрашивать или нет?
Старик посмотрел на меня налитыми кровью глазами.
— Ты тот самый проходимец из полиции, о котором мне говорили? Я своими зубами отгрызу тебе нос.
— Я всего лишь хочу задать тебе несколько вопросов.
— Пошел ты со своими вопросами. Я хочу виски. Виски из риса.
Я кивнул старейшине, и тот принес пластиковую бутылку, до краев наполненную прозрачной жидкостью.
— Дай ему глотнуть, но немного.
Старейшина наполнил пластмассовую чашку на пару дюймов, старик вытянул шею, как птица, и тот влил ему спиртное в рот.
— Еще!
— Сначала ответь на несколько вопросов, а потом, если тебе так нравится, можешь продолжать себя убивать.
Старик облизал губы.
— Когда меня развяжут, я убью тебя! Что еще за долбаные вопросы?
— Ты видел вчера, как приехал «мерседес» с черным фарангом?
Toy сплюнул.
— Конечно, видел. Сидел у стены моста, потягивал самогон и видел абсолютно все.
— Что именно?
— Красных кхмеров.
Вокруг захохотали.
— Ты участвовал в гражданской войне в Камбодже?
— Идиот! Я не был ни на одной долбаной войне. Пару недель назад кто-то притащил сюда DVD с фильмом о том, как попадает в беду приятель какого-то придурочного американского журналиста. Чертово занудство, а не фильм, но мне понравилось, как он вспарывает бок буйвола бритвой и пьет кровь. Никогда бы не подумал, что эти камбоджийцы такие крутые ребята.
— Так что насчет красных кхмеров?
— В фильме кхмеры все как один носили на своих тупых головах клетчатые красные шарфы. И вчера было то же самое.
— Насчет фильма он прав, — подтвердил старейшина. — Я тоже запомнил красные шарфы.
— И кто их носил?
— Шпана на мотоциклах. Человек шесть, насколько я понял, опасные типы.
— Они приехали до появления «мерседеса» или после него?
— Примерно в то же время. Окружили его.
— Ты видел, как они открыли дверцу?
Старина Toy рассмеялся.
— Нет. Они поступили так же, как и ты со своим напарником. Сошли с мотоциклов, поиграли в гляделки, поудивлялись, потараторили между собой. Не такие уж и крутые, как показалось сначала. Пошушукались, а затем бросились к своим мотоциклам и отчалили.
— Они говорили по-тайски или по-кхмерски?
— Было слишком далеко, я не расслышал. Да и как я могу понять — по-кхмерски или на чиу-чоу, будь он неладен?!
— Среди них была хоть одна женщина?
— Дай мне еще глоток, паразит.
Я кивнул старейшине, и тот влил в глотку старине Toy еще немного самогона.
— Женщина? Нет! Только парни под кайфом — то ли яа-баа, то ли ганжа. И кишка у них оказалась тонка: не смогли переварить то, что увидели в машине. После того как они убрались, я подошел и посмотрел, в чем дело. Питон заживо жрал черного фаранга. И еще там были кобры.
— Как же ты поступил?
— Видишь ли, я не очень-то был уверен.
От его слов слушатели прыснули. Некоторые, чтобы удобнее было хохотать, даже присели на корточки.
— Не уверен? Как так?
Смех стал заметно громче.
— Меня посещают видения.
Слушатели развеселились вовсю. Двое мужчин и женщина, чтобы как следует посмеяться, даже улеглись на землю. Многие привалились к хижине, сотрясаясь всем телом. Старейшина широко улыбнулся.
— Его часто посещают галлюцинации, в основном он видит змей.
— Правильно. Поэтому я не был уверен. А когда мне сказали, что в машине находились настоящие змеи, пришлось как следует хлебнуть.
— А женщину ты там не видел?
— Не будь идиотом! Если бы в «мерседесе» оказался кто-нибудь еще, то как пить дать был бы трупом, как тот черный.
— Ты не заметил женщину — высокую, наполовину негритянка, наполовину тайка. Может быть, она вышла из машины до того, как приехали мотоциклисты?
— Нет, ее бы я запомнил. Женщины мне в галлюцинациях не являются. С какой стати? У меня уже тридцать лет не стоит.
Новый взрыв смеха, люди беспомощно трясли головами, старейшина, отвернувшись, тоже хохотал.