- Нужно сегодня же начать эвакуацию библиотеки, в западный форт, - продолжила Миснэ. – Это нужно сделать как можно быстрее.
- Сделаем, - кивнул седовласый сарт.
Миснэ вздрогнула. Каменный тлен тянулся от ее ног к голове все быстрее и быстрее.
- Володя, черный принц…
Глаза Миснэ остекленели. Коля громко, тоскливо завыл и пополз к свей хозяйке. Но его остановила одна из айнов.
- Вам нельзя присутствовать на обряде, - произнесла девушка. – Прошу всех покинуть шатер.
***
Кабала все еще стояла, но те луга, что когда-то цвели вокруг этой скалы, теперь зияли темными пятнами, их засыпало пеплом. Стая гохаев, нервно похрюкивая, копала под скалу со стороны пустыни. Лишь один из этой стаи, тощий, облезлый вепрь величиной с белого носорога стоял в стороне и внимательно озирал окрестность.
- Видал? – шепнул Леха. – Часовых выставляют. Когда такое было раньше? Если увидят нас, драпанут. Раньше в атаку шли, теперь убегают. Знают, гады, что долго мы здесь все равно не сможем их караулить.
Леха, Коля и Володя наблюдали за гохаями из-за обломков скалы. Этими обломками были усеяны все пустыри вокруг Кабалы.
Скала дрогнула, и огромный кусок породы обрушился на гохаев-копателей. Пепел потянулся в разные стороны смертоносными клубами. Леха машинально натянул на лицо платок-маску.
Когда пыль, наконец, улеглась, гохай-часовой отряхнулся, осмотрел обломки скалы, пристроился боком к каменному останцу и начал тереться, похрюкивая от удовольствия. Огромные, как рога буйвола клыки торчали из его пасти, пятак монстра был похож ковш бульдозера. Он так увлекся процедурой, что не заметил, как к нему подкрался Коля.
Клыки Коли прошили кожу у глотки гохая и завязли в складках. Одним точным ударом монстр отбросил от себя савдака, повернулся к нему, встал на изготовку и, хрюкнув, превратился в кучу пепла.
- Прости, Коля, биться с гохаями это не твое, - Леха подобрал почерневшую стрелу, отряхнул ее и вернул в колчан.
- Я все равно буду их убивать, - Коля тяжело дышал, вывалив язык.
- А так ты скоро превратишься в обычного савдака.
- Плевать! Сдохну, но за хозяйку отомщу!
– Еще пара лун, и будет обычный камень, - перчаткой Леха смахнул пепел с останца. - Мой первый командир, как отец мне был.
Присмотревшись, Володя заметил, что останец представлял собой две статуи, они сцепились в последней, смертельной для обоих схватке.
- Наш первый максар, - Леха вздохнул. – Подошел, сказал, что с посланием прибыл, и начал рубить всех направо и налево. Пепла много, дышать нечем.
- Странно, но я ничего не чувствую, - Володя повел носом.
- Потому что по природе ты черный савдак, - Леха снял платок, отряхнул его и снова натянул на лицо. – И это хорошо, для нас.
- А почему эту скалу называют Кабала? – спросил Володя.
- Раньше девицы сартов принимали здесь дохов, - ответил Леха. – Нашим девицам, чтобы родить, сначала нужно принять доха, сущность младенца. Вот, здесь и принимали, у этой скалы. Ветер особый их сюда приносил. Я пока об этом мало что знаю, могу наврать.
- А сейчас где принимают?
- Нигде. Давно уже пополнения нет. Ну что, пора?
Леха быстро поднялся вверх по горной тропе, взобрался на большой камень, приложил стрелу к тетиве и приготовился к стрельбе.
- Еще идут? – спросил Коля и оскалился. – А ты чего это в меня-то целишься, Леха?
- Поверь, Коля, он не промахнется! – Володя тоже встал на изготовку.
- Вы чего, пепла надышались? – Коля изобразил искреннее недоумение.
- Мы знаем, что ты – бузур! А бузуры – большие мастера притворяться.
- Понятно! – Коля присел и почесал за ухом.
- Коля, мы не хотим тебя убивать!
- Оно и видно, - Коля покосился наверх, туда, где сидел Леха.
- Коля, во-первых, нам нужен источник ненависти!
- Замечательно. А я тут причем?
- Мы знаем, что ты – дитя Харана. Ты - черный принц!
- Чего? – Коля широко разинул пасть. – Еще кем меня назовете?
- Нам не до шуток, Коля!
- А я не шучу, не смешно, - Коля задумался. - Скажи, Вован, Миснэ тоже так думала?
- От нее я узнал кто ты.
- А вот это обидно! Тебе сколько лет, Володя?
- В той жизни семнадцать.
- А мне двадцать семь. Я понятия не имею, о каком черном принце ты тут мне втираешь, вот честно не врубаюсь. А бузур, чтобы ты понимал – это такая зверюга, очень злая. Ему никого не жаль, иначе он с голоду подохнет. В Мертвой пустыне он жрет ненависть. А у людей сосет кровь, жизнью людской питается. А теперь подумай: может такая тварь дать клятву верности Банхару? И еще, какого хрена я савдак? А не человек, например? Я вообще-то человеком хотел стать, вернуться в исходное состояние!? Это, мать твою за ногу – мечта моя золотая! Я только этого и хотел! Только на это и надеялся! А тут херак – и савдак!? Так-то это ты меня сюда запулил. А может, это ты черный принц?
- Я вообще-то банхар.
- Уверен? Что-то не видно по тебе пока.
- Мы просто хотим понять кто ты.
- Да неважно кто я. Важно, что я чувствую. Врубаешься?
- Не убедил!
- Ладно! – Коля повернулся в сторону Лехи. - Если ты выстрелишь в меня, мои гаврики разорвут тебя на куски!
Леху со всех сторон обступили савдаки.
- Что? Съели? – Коля оскалил клыки. – И ты, Володя, пока не Банхар. Так что, кто из нас кого – еще посмотреть надо.
— Значит, ты все-таки черный принц, - Володя изготовился к прыжку.
- Да отстань ты уже от меня с этим принцем. Я савдак, но с душой человека. Бывает такое, оказывается. Кем я был до этого? Да хрен его знает. Это только в кино, укусил вампир человека, и тот тоже вампиром стал. Когда бузур кусает – это другое. Он травит тебя сначала своей слюной как змея, а когда кровь сосет, остановиться не может. Леха, уж ты то должен это знать.
- Да, это так, - подтвердил Леха.
- Тогда почему ты убил Анки, сестру Миснэ?
Глаза Коли стали красными как два раскаленных уголька.
- Молодец, хорошо подготовился!
- Коля, давай так: ты нам говоришь, где источник, и мы отпустим тебя в пустыню.
- Обрадовал. Счастье то какое, в пустыню они меня отпустят. – Коля присел на задние лапы и тяжело выдохнул. – Леха, стреляй! Гаврики не тронут тебя, обещаю!
- Скажи, где источник!
- Да откуда я знаю где? Знал бы, поверьте, сам бы его и прихлопнул. Почему? Потому что знаю, кто он, этот Харан. Есть смысл рассказывать вам кто я? Или и так и будете играть в хороших разведчиков?
- Рассказывай!
- Да, это я убил Анки. В той жизни я был обычным пацаном. Не без греха, конечно, в колонии сидел детской, за грабеж, инкассатора бомбанул. Мечтал, чтобы мамка моя ни в чем не нуждалась, не мыла полы с утра до вечера, а со мной только была. И вот, начали у нас пацаны исчезать один за другим. И пропадать начали тогда, когда кум новый появился, начальник колонии. И все ему с рук сходило, сверху его кто-то крышевал.
А я тогда знаете, о чем мечтал? О том, что выйду с чистой совестью, в техникум поступлю, человеком хорошим стану и женюсь. Была у нас в колонии учительница истории, Анна Сергеевна. Я любил ее. И знал: она меня тоже любит! Видел это, чувствовал! Все изменилось, когда она пришла к нам. Я учиться стал на пятерки, от понятий отказался, книжки начал читать, в актив вступил чтобы пораньше выйти.
И вот просыпаюсь как-то ночью от боли. Глаза открываю, пошевелиться не могу. Тварь какая-то кровь у меня сосет из шеи. И вдруг кто-то напал на эту тварь. В себя прихожу, вижу – Анна Сергеевна, наш учитель истории, только какая-то другая, на себя не похожая, такая, как амазонка, я о них в книжках читал. И кум наш у ног ее лежит корчится. Он корчился, пока на глазах у меня не превратился в мумию.
Она склонилась надо мной и сказала: «с тобой будет тоже самое». Потом сделала надрез на руке, кровь выступила какая-то не красная совсем, скорее голубая. И я начал сосать эту кровь. Она сохла у меня на глазах, а я все сосал и сосал, остановиться не мог. Когда я пришел в себя, они почти окаменела. Но успела сказать: «запомни, я Анки», и превратилась в статую. Я плакал над ней до утра, а потом вышел на территорию, прошел на КП, один забор перепрыгнул, как кенгуру, второй, и ходу. И никто меня догнать не мог.