— А пиво? — Игорь Николаевич показал на канистру, пустую только наполовину.
— А что, пропадет? — спросил Влад.
— Да нет… Ну, как скажешь… заходи тогда еще!
— А куда же я от вас денусь? — улыбнулся он.
Хозяин поднялся с места, подошел к Владу, взял его руку в свою:
— Жанне я уже сказал, а теперь и вам скажу. Буду краток. Очень рад за вас двоих. Поздравляю.
— Спасибо, Константин Сергеевич! Ну, а теперь я пойду, до свидания. До скорого, Игорь Николаевич!
— Давай, Влад, давай.
После обмена рукопожатиями Влад вышел на лестничную площадку, дверь за ним захлопнулась. Сегодня этот дом он покидал с тяжелым сердцем — шел по дороге, держа картину под мышкой и повторяя про себя: «Жизнь — сообщающиеся сосуды, не может быть всегда хорошо». Ему сейчас хорошо? Замечательно! Так что, скоро должно быть плохо? Бред какой-то… Бедный Василий. Художник, поэт, музыкант — и никто. Алкоголик. Внешний эпатаж и глубокое внутреннее горе. Жаль парня…
Часть вторая
I
Прошедшие несколько дней после посещения Владом дома Константина Сергеевича ничего примечательного в себе не несли, разве что они с Жанной перетащили ее вещи к нему в квартиру и сходили в гости к Николаю. Думали, что важным событием явится подача заявления в загс, но это оказалось делом скучным, долгим и утомительным. Пришлось отстоять очередь, чего Влад никак не ожидал, — Гименей конвейером соединял сердца. Ужин у Коли прошел нормально, мужчины договорились пить виски, а дамам по поводу помолвки взяли шампанского. Виски, «Jonny Walker — Red Label», пили «по-нашему», то есть без всяких там «хайболлов» и безо льда, стопками по пятьдесят граммов, посему мужчины напились быстро и с удовольствием предались воспоминаниям — кто, когда, где и как. Дамы же свой напиток тянули по маленькому глоточку и общего языка между собой так и не нашли — видно, сказалась разница в возрасте — девочка была молодая — двадцать один год, и как-то так выяснилось, что особенно с ней разговаривать было не о чем. Она действительно была красивой — движения ее отлетались плавностью и грациозностью, когда она уходила на кухню и возвращалась обратно, то шла легко и изящно, все в ней влекло к себе и звало. Смотря на нее, Влад сразу поверил Колиным рассказам о сексе по трое суток без перерыва. Большей частью она молчала, на все вопросы отвечала односложно — «да» и «нет», хлопала своими длиннющими ресницами и улыбалась. Коля же глаз с нее не сводил, то плечо погладит, то в щечку чмокнет, то ручку в свою лапищу возьмет — в общем, рай, тишь да благодать. Наверное, такая женщина ему и нужна была, а так как тип редкий — красива, все время молчит, с особенной страстью занимается любовью и прекрасно готовит, — то долго не мог отыскать. Наконец нашел и счастлив. От Влада поступило предложение продолжить вечер где-нибудь на выезде, но хозяева моментально отказались — причем по тому, как они смотрели друг на друга, он понял, что стоит ему с Жанной захлопнуть за собой дверь, как они мгновенно набросятся друг на друга, и одному Богу известно, что будет происходить дальше. Когда же они с Жанной вышли, то она предложила погулять. Влад с радостью согласился, они в обнимку ходили по тихим пустынным улицам, он читал ей стихи, она говорила ему комплименты, так, потихоньку, пешком домой и добрались, но потратили на это столько времени, что по приходе Влад, едва раздевшись, ничком упал на кровать и заснул.
Разбудил их владелец «митсубиси-паджеро», сотрудник банка, которого он попросил помочь в переезде. Быстро, минут за десять, собрались и отправились к Жанне. Напротив ожидания, «приданого», как шутил Игорь Николаевич, оказалось немного, все коробки-сумки отвезли за один раз и последующее время провели их разгребая, так что баню Влад пропустил второй раз подряд, чего раньше с ним никогда не случалось. Правда, причина была уважительной, но все равно.
Рабочая неделя до следующих выходных прошла ровно, все свободное время он проводил с Жанной — они гуляли, выискивали какие-нибудь новые «местечки» и ужинали там, играли в пулл и боулинг — в общем, развлекались, как могли. Каждый раз они приглашали с собой Кешу, но тот почему-то отнекивался, всегда находя для этого столь серьезные причины, что с его отсутствием приходилось соглашаться, уговаривать же Никифора было бесполезно. Это не могло не расстраивать Влада, тем более что он помнил о своем обещании Жанне, но поделать здесь ничего было нельзя — он надеялся, что пока.