Глава 3
Пиликанье будильника на сотовом телефоне разбудило Игната Владимирова в час ночи. Быстро нажав кнопку на телефоне, чтобы не разбудить спящих родителей, он оделся при свете ночника, схватил коробку с пластилином и тихонько прошел в прихожую, чтобы надеть куртку. После куртки он обмотался длинным шарфом и натянул на голову лыжную шапку, так, что незакрытой осталась только узкая полоска на уровне глаз. Облачившись таким образом, он тихонько выскользнул из квартиры, аккуратно прикрыв дверь, чтобы не нашуметь.
Путь Игната лежал к уличному банкомату, стоявшему на отшибе. Конечно, банкомат был снабжен камерой, которая записывала всех снимавших деньги с карт, однако Игнат и не собирался использовать банкомат по прямому назначению. Вчера в пять утра он прошелся по нужной улице с рогаткой и побил фонари около банкомата. Конечно, над банкоматом есть и свой источник освещения, но Игнату была очень важна возможность быстро скрыться в темноте, если кто-нибудь заподозрит неладное, глядя на него. Идя по темной улице он то и дело осматривался. Уже привыкшие к темноте глаза не видели на улице ни души — к счастью для Игната, ударил мороз и желающих пошастать ночью на улице резко поубавилось. Вспомнив о морозе, он подумал о том, что пластилин, чего доброго, совсем замерзнет и ускорил шаг.
Подходя к банкомату, Игнат осмотрелся в последний раз — все было чисто. Он поправил шарф и шапку, оставив совсем узкую щелку для глаз, достал пластилин и приложил его к заранее намеченному месту на лицевой панели банкомата. Пластилин подмерз как раз в меру — отдернув его, он заметил, что оттиск окрестностей места для ввода карты получился очень хорошим, а на самом банкомате пластилина не осталось. Если бы он налип, то кто-то мог бы обратить на это внимание, но все прошло, как надо. Камера на банкомате была укреплена в верхней части, над монитором и действия рук Игната остались незамеченными, однако лицо, обмотанное шарфом, записалось. Ну да и ладно, это был вполне разумный риск. Если кто и обратит внимание на подозрительную внешность мелькнувшего у банкомата, то в такой одежде и родную мать будет узнать крайне затруднительно, не говоря уже о том, зачем, собственно, узнавать? Ведь денег он не снимал, и заявлений о том, что банкомат ему пару-тройку купюр не выдал, писать не собирался. Скорее всего, они и не обратят на меня внимание — подумал Игнат, идя домой по темным улицам с оттиском в коробке. Он оказался прав.
Тем временем Киоши Онода отдыхал после долгой работы. В начале дня он обновил англоязычный интернет-дневник, или, как его обычно сокращенно называли, блог на сайте livejournal.com. В России для обозначения такого дневника часто применяется сокращение ЖЖ (живой журнал). Онода вел дневник не на только японском, но и на английском языке и это было очень неспроста. После у него была очень длительная работа по обработке двух снимков. В результате фотографии стали кое-чем намного большим, чем были до обработки. Один снимок Киоши поместил в свой журнал, второй — разместил на общедоступном портале для размещения фотоснимков, на котором он также создал свою доступную всем желающим галерею. Теперь ему оставалось только ждать и надеяться. Все, что надо было для привлечения интереса тех, еще неизвестных ему, но достаточно сообразительных для того, чтобы он захотел передать им сведения, Онода сделал. В livejournal, кроме фотографии, была упомянута фирма, на которой он работал до пенсии.
А что если никто не догадается о том, что Киоши Онода хочет сообщить тем, кто будет достаточно внимателен и наблюдателен? — подумал он. Ведь получится так, что все сделанное им — зря и остаток жизни будет проведен в бесполезном ожидании? Ты сделал все, что мог — ответил он сам себе. Если человечество будет настолько глупо, чтобы не понять поданного им сигнала — ну и ладно, значит, такова твоя карма, Киоши. Не можешь же ты выставить все в Интернете открытым текстом. Значит, быть тебе неудачником и здесь до самого конца жизни… Онода не знал, да и не мог знать того, что менее, чем через двое суток он поймет то, что все было сделано им совершенно правильно.
Семен Моркофьев проснулся, вспомнил о своих вчерашних раздумьях и настроение у него сразу же испортилось. Сделав зарядку, он попытался обдумать проблему нахождения полумегаватта электричества с новых точек зрения, но таковых не находилось. К тому же, несмотря на зарядку, Семен все равно оставался сонным и поэтому думалось очень плохо. Может, опять необходима перемена обстановки? подумал он. Вот сходил, пива выпил — и суперкомпьютер нашел… Семен усмехнулся собственным мыслям — получается, ежели еще разок сходить куда-то хлопнуть не пива, а, допустим, водочки стакан-другой, то и электричество найдешь? не выйдет, пожалуй. Однако, навеянная интуицией мысль о том, что надо будет куда-то съездить, не проходила. А куда ехать-то ранней весной? На дачу — мерзко и холодно. В лес по грибы-ягоды — рано. На охоту? — да он и не охотился никогда… Рыбалка? — так это тот же самый способ напиться, но только на свежем воздухе и с удочкой в руке. По крайней мере, сначала, пока эту самую удочку спьяну не выронишь, или не закинешь в кусты. Он попытался было придумать еще несколько весенних занятий, однако мысль о рыбалке все крутилась и крутилась в мозгу и Семен почувствовал, что он где-то рядом с решением проблемы — «Горячо!». Но как же, черт возьми, связана рыбалка с электричеством? Это ты, получается, типа, современный Семен-Емеля, вылавливающий из проруби волшебную щуку и командующий ей: «По щучьему велению, по моему хотению, тянись ко мне кабель электрический, да шибко мощный!». Ладно, а если без шуток, когда и с кем ты последний раз был на рыбалке? Ох, давно дело было… в 1993-ем пожалуй, в новом тогда загородном доме Профессора. Домину тот себе отстроил на месте старой деревни, все жители которой уже по городам разбежались, но именно в нее он ездил к бабушке с дедушкой на школьные каникулы. Километров триста от Москвы, пожалуй. Места там раздольные… река… с одной стороны дома лес совсем недалеко, метрах в пятидесяти, а с другой чистое поле и километра через полтора-два… ЭЛЕКТРОСТАНЦИЯ!!! Семен подпрыгнул чуть ли не до потолка и издал громогласный радостно-матерный вопль во всю глотку, который наверняка переполошил всех соседей, даже с учетом того, что они уже привыкли к странностям соседа-математика. Но ему было наплевать. Моркофьев начал рыться в старых записных книжках, похолодев при мысли о том, что телефон может и не найтись. К счастью, нужный блокнот обнаружился довольно быстро. Семен скрестил пальцы, подумав о том, что Профессор с его-то доходами мог десять раз съехать в другое место и набрал номер.