— Ну так и продай ее мне! — живо сориентировался Семен. Полтинник баксов я тебе дам.
Профессор откинулся на спинку кресла так, что чуть было не кувыркнулся, и весело засмеялся.
— Другому я бы всучил, не думая, но тебе… Там и электричество-то от дизеля мелкого и удобства втихаря в реку выведены. Да и далеко.
— Знаю. Она мне нужна не просто так, а для определенного дела. И, перед тем, как я соглашусь, мне, во-первых, надо ее посмотреть с одним парнем, а во-вторых, поговорить с директором местной электростанции.
— Однако, задумал ты, Семка, чой-то эдакое… Сказать не можешь, чего?
— Нет, не могу. Извини, Профессор, ты все равно не поверишь.
— Ну, хотя бы в общих чертах…
— Да как тебе сказать… Я там буду ставить серьезный эксперимент, для которого много электричества надо.
Профессор пристально посмотрел на Моркофьева.
— И не брешешь, вроде.
— Ты же видишь, что нет. В принципе, если куплю твою хату, можешь потом заехать и посмотреть, что там будет. Но с одним условием…
— Не интересоваться, чем именно занимаешься? живо сориентировался Профессор.
— На лету схватываешь… Даже тот парнишка, который будет мне помогать, и то не знает ничего, кроме необходимого для дела. И учти — от всякой мудрости только встарь было всего лишь много печали, а сейчас — еще и много опасности, тебе ли не знать… Меньше знаешь — крепче спишь.
Профессор призадумался и сказанул такое, чего Семен не ждал:
— Черт возьми, уважаю честных рыцарей плаща и кинжала. Если Лубянке для какого-то загадочного эксперимента понадобилась моя хата, могли бы ее просто отжать под каким-то предлогом. А тут прислали старого знакомого, да еще с деньгами, аж не верится. Передай начальству искреннее спасибо. И я ее тебе, так и быть, продам за тридцатник.
Семен просто остолбенел. Вся его выдержка понадобилась для того, чтобы не выказать своего полного обалдения от речи Профессора. Хотя… если посмотреть со стороны, высказанное предположение по-своему логично. На кой черт нормальному пенсионеру хата настолько на отшибе? А зная, где он работал, всякому нестандартному действию очень легко найти объяснение, кстати, не имеющее ничего общего с правдой. Вот так и рождаются загадочные истории про госбезопасность… Надо бы как-то это обратить себе на пользу и при этом не врать.
— Ну, Профессор, вообще-то я давно на пенсии..
— Расскажешь парторгу! Знаем мы вас — бывших разведчиков не бывает.
— Тогда — без комментариев — твердо ответил Семен.
— Поня-я-я-тно — хитро улыбнулся Профессор.
— И сам ты об этом деле помалкивай. Да охране своей скажи, если заинтересуются вдруг, чтоб не трепались. Они, я смотрю, у тебя люди серьезные, хватит одного намека.
— А то! Я так понимаю, о делах, по которым ты пришел, мы уже поговорили.
— Пожалуй, да — усмехнулся Семен.
Профессор позвал секретаршу, которая живо принесла «Реми-Мартен» с конфетами. Остаток дня собеседники провели за коньяком и школьными воспоминаниями. Перед расставанием они договорились о дате следующей встречи для поездки к загородному дому.
Глава 6
Тем временем Игнат Владимиров договаривался со студентом из соседней группы. Его прозвище «Литейщик» говорило само за себя. Оловянные солдатики, отлитые им, разлетались по коллекционерам, как горячие пирожки. Но сейчас Литейщик склонился над чертежом, недовольно нахмурившись.
— Да, задумал ты, Игнат. Я ж такого никогда не делал…
— Ну и сделаешь! Ты-то, чтоб не сделал!
— Не знаю, не знаю… Материал для меня совсем новый, да еще и абсолютно ровные края с поверхностями. Открою тебе секрет — плюс-минус миллиметр на солдатике часто и не видно, особо когда его потом раскрашивают, а тут…
— Ладно. По крайней мере, попробуешь хотя бы. В случае удачи дам тебе пять штук.
— А если не получится?
— Вот тысяча задатка, еще четыре — когда деталь будет готова.
— А что за деталь-то?
У Игната был заранее заготовлен ответ на этот очень неудобный вопрос
— Кухонный комбайн у бабки старый, из Японии привезенный. И угораздило же меня расхреначить один лоток там.
— А чего бабке новый комбайн не купить?
— Как тебе сказать… Во-первых, все равно дороже выйдет, во-вторых — вони от старухи будет немеряно. Она и тем-то двадцать лет назад еле научилась пользоваться, а сейчас вообще ни хрена не освоит. Техника-то стала посложнее и на двадцать лет старше, а она, блин, соответственно, на двадцать лет тупее.