Вот только с ним весьма определенно не хотели общаться, от чего опускались руки. Друзья, видя состояние парня, попробовали вытащить его в бар с хорошей женской компанией. Нет, первая часть им удалась ¾ Вова с ними пошел и отрывался на равных со всеми. Вот только ни одной девушке не удалось его раскрутить даже на танец, а единственные, с кем он обнимался, были бутылки с крепким алкоголем. Домой его дотащили в состоянии бесчувственного бревна. На следующий вечер все повторилось, только уже с подачи самого Вовы, но результат снова был таким же. Отец неодобрительно качал головой на такое поведение сына, вот только на попытки поговорить встречал яростное сопротивление в виде речей пьяного портового грузчика, от чего хотелось заткнуть уши. Алексей Артемьев считал себя воспитанным человеком, который к мату прибегал только в исключительных случаях, разговоров с плебеями это мало касалось. Но даже тогда считал, что опустить человека можно и без мата, а чистая речь ¾ признак аристократизма. Увы, сейчас его сын вряд ли поддерживал эту теорию или же не хотел этого делать, так что отец решил подождать, когда тот перебеситься, чтобы потом обстоятельно поговорить.
Пошла вторая неделя загульного запоя, а наследник все никак не хотел успокаиваться. На него теперь невозможно было смотреть, так как с элитного алкоголя он перешел на дешевую, по меркам отца, водяру. Про душ и бритье было забыто от слова совсем, изо рта шел такой аромат, что можно было уложить роту солдат. Даже во время загула под новый год, а Алексею Артемьеву было известно и про это, Вова выглядел лучше, по нескольким причинам. Во-первых ¾ он пил только дорогие напитки до гулящего состояния, а не как сейчас ¾ до бревна, что волочат другие. Во-вторых ¾ регулярный секс помогал лучше перерабатывать алкоголь. Ну а в-третьих он не забывал про гигиену, во всяком случае первичную. Сейчас же он больше походил на алкоголика с большим стажем. Так что папаша решил взять ситуацию в свои руки, понимая, что сам сын из этой кутерьмы не выберется, не захочет.
11. Февраль.
Февральский вечер был тихим и спокойным. Несмотря на то, что месяц только начался, он уже во всю доказывал, что будет самым снежным из всех, создавая проблем коммунальщикам, зато радуя детвору. Настя вышла из дверей библиотеки в отличном расположении духа: был четверг, последний рабочий день на этой неделе. Завтра она заглянет в универ и будет свободна до самого понедельника, что еще нужно для счастья.
— Девушка, не подскажете, сколько время? – позади нее раздался приятный мужской голос, но Настя не успела толком повернуться, как ее схватили со спины, а к лицу прижали какую-то тряпку.
Девушка могла бы упасть на тротуар, но похитители были предупреждены, что на ней не должно быть никаких следов, так что ее аккуратно взяли на руки, погрузили в машину на заднее сидение.Стоило всем погрузиться на борт, черная машина рванула с максимально возможной скоростью.
— Сын, это ты? ¾ Алексей услышал звук захлопывающейся двери.
— Нет, это страшное приведение, — заплетающимся языком ответил Вова, — Я к себе.
— Да я разве против? Тебя в комнате подарок ждет, так что заходи с открытыми глазами.
— Да пошел ты со своими подарками, — огрызнулся парень и поплелся к себе.
Вот только в комнате его планы рухнуть на кровать были тут же испорчены, на ней уже кто-то лежал. Ему пришлось протереть глаза, и не раз, прежде чем убедиться, что ему не кажется.
— Настя? Настя, это ты? Или у меня опять глюки? Настя?
Девушка спала или же была без сознания. Вова захотел привести ее в чувство, но случайно заметил свое отражение в зеркале, так что пришлось срочно ретироваться в душ, чтобы не напугать своим видом девушку. Бриться пришлось долго: и щетина слишком уж отросла, и руки дрожали по страшному, а тут еще и картинка перед глазами регулярно расплывалась, не смотря на холодный душ. Зубы чистил раза три, минут по пять, еще и половину ополаскивателя использовал, в попытке отбить запах. Вот только глаза как были красноватыми с мешками, так и остались. А еще было в них что-то мутное, а может пьяное, что парню не нравилось. Свежая одежда помогла хоть чуть-чуть исправить общий внешний вид, хотя до нормы было далеко.