Вова зло сжал кулаки, но понимал, что сейчас он отцу ничего не может сделать, а говорить увы бессмысленно. Так что он вернулся в комнату, где застал потерянную девушку.
— Настен, извини, но пока я не смог убедить отца тебя отпустить.
— Кто бы сомневался, — фыркнула девушка, —Не трогай меня!
Вова тут же дернулся назад, хотя еще недавно присел рядом с ней и хотел помочь встать.
— Не стоит сидеть на полу, — Вова постарался говорить мягким голосом.
— Не стоило соглашаться тебе помогать, — тихо сказала Настя, то ли себе, то ли собеседнику, — Из-за вас все наперекосяк. Чего добивается твой отец?
— Чтобы я перестал пить.
— Так перестань, я тут при чем?
— Я не могу тебя забыть, но и не знаю, как себя вести, чтобы загладить вину за все сделанное и собой, и отцом.
— Сладкая парочка. Сходили бы в бордель или вызовите шлюх на дом и трахайте их и себя как хотите. Ну на хрена вам я?
— Настена, я … Прости меня.
— Иди ты, — девушка не стала договаривать, просто показала характерный палец, после чего уткнулась лицом в колени.
Вова стоял и беспомощно смотрел на девушку, не зная, как ей помочь, что сказать, чтобы ей стало легче. Он вышел из комнаты, в надежде, что оставшись в одиночестве ей станет легче.
Немного позже ей принесли ужин, но девушка к нему не притронулась. Максимум, на что она пошла – дошла до туалета, после чего вернулась в полюбившийся ей угол. Вечером, когда Настя начала дремать, Вова попытался перенести ее на кровать, но девушка быстро проснулась, устроила истерику, так что ее оставили в покое. Лишь когда она снова уснула, Вова накрыл ее одеялом. Сам же он спал на полу под дверью. Совесть не позволяла лечь на кровать, а отец выгнал его из гостевой комнаты со словами: «У тебя достаточно большая кровать, оба поместитесь».
Утро, несмотря на солнце, было хмурым. Вова не выспался, Настя тоже. При этом девушка не подпускала к себе ни парня, ни горничную, которая утром пришла убираться, так что Вова выгнал ее, чтобы еще больше не накручивать девушку. От еды Настя отказалась, пила только воду из-под крана, на все остальное даже не обращала внимание.
— Настена, умоляю тебя, ну съешь пару ложек хотя бы, — Вова буквально стоял перед ней на коленях, учитывая, что девушка все так же сидела в углу и смотрела оттуда злым взглядом.
— Сам ешь, мне от тебя ничего не надо.
— Ну не хочешь рагу, скажи, что будешь. Только пожелай ¾ все приготовят. Ну нельзя голодать, это вредно для организма, а тебе сейчас отдыхать надо и набираться сил.
— Мне от тебя ничего не нужно, — отчеканила девушка, — Забери свои подачки. Ты можешь меня только отпустить отсюда, больше ничего сделать не можешь.
— Давай тогда ты поешь, и я договорюсь с отцом, чтобы он отстал от нас, — Вова умоляюще посмотрел на Настю.
— Пошел на хрен со своим обедом и отцом, — прошипела Настя, откидывая от себя поднос, так что все оказалось на пушистом ковре.
— Я тебя могу и силой заставить, — решил попытаться пригрозить Вова.
— Давай, действую. Силой накормишь, потом разденешь, в кровать уложишь, дальше продолжать? Конечно, ты же мальчик, ты меня физически сильнее, можешь принудить к чему угодно. Так действуй, не пугай. Но по собственной воле я ни черта делать не будут.
Вова собрал тарелки и вышел из комнаты, и уже в коридоре со всей дури кинул ненавистный поднос. Ни одной целой посудины не осталось, даже поднос немного помялся. Тут же прискакали люди, стали убирать, парень же с невидящим взглядом побрел вниз.
Отец застал его сидящим в кресле с абсолютно несчастным видом.
— Что, в постели она оказалась бревном? Давно надо было разобраться с этим. Теперь, я надеюсь, ты успокоишься и снова возьмешься за ум.
— Она отказывается есть, она меня к себе не подпускает, сидит в углу и огрызается, — упавшим голосом сообщил Вова.
— Поголодает и одумается, — отмахнулся отец, — Некоторые вот всю жизнь голодают, ограничивают себя во всем, типа здоровое питание, и не помирают же. Кое-кто каждый год посты держит, тоже вроде бы смертей не было замечено.
— Нет, она вообще ничего не ест, только воду пьет. При этом и так худая да зеленая, еще от прошлой моей выходки не отошла.
— Еще раз повторяю, не бери в голову. Без еды человек может до сорока дней прожить, — отрезал отец, — Проголодается ¾ поест.