Выбрать главу

— Парни, надо его в этой позе на крыше зафиксировать вместо флюгера — чудесный громоотвод! — ржал Ослам над братом. И только милый смотрел на этот бедлам с изрядной долей скепсиса. Когда молнии иссякли, перед все еще коленопреклоненным разбойником все с того же потолка шмякнулся кожаный ремень. Пройдоха заценил подарок м шустро нацепил поясок, видимо, пока не отобрали.

«Они отличные парни, просто дети еще. Они в игре и им так по-кайфу!» — написала я милому в приват. Любимый, прищурившись, изучил обновку Пройдохи и хмыкнул озадаченно.

— Если у вас тут так легко легендарки раздаривают, то странно, что вы еще не все в легендарках ходите! — задумался милый, оценивающе глядя на меня.

— Кому-то легендарку, а кого-то и в игру не пускают! — сморщил нос Пройдоха, оправляя камзол так, чтобы прикрыть новый поясок от посторонних глаз.

Пришлось рассказывать про Бублика.

Ожидаемо моего конфликта с этим субъектом милый не одобрил. Причем, не одобрил в резких тонах. Парни пытались за меня заступиться, но куда там! У милого существует только два мнения: его и неправильное, тиран, блин!

На ночь я затащила милого в свою келью, не пустив спать в общую казарму.

Перед сном, уже после телесных утех, мы болтали, строили планы и пытались вообще понять. Как быть дальше. Пришли к обоюдному мнению, что пора возвращаться в реальность. Честно, мне не очень хотелось покидать игру, но это сказка, нельзя прожить жизнь в сказке. Но милый меня обнадежил тем, что капсулы останутся у нас дома. Ему по работе иногда придется заходить в игру. И я тоже могу иногда погружаться в мою сказку. Но говорить об этом было пока рано, мне предстояло поднять уровень и наконец-то выполнить контракт. Без этого я теряла персонажа навсегда.

Уже почти провалившись в дрему уточнила у милого не дающий спокойствия вопрос.

— Любимый, а почему ты не закрыл мой контракт, когда ту контору натягивал?

— Лен, он безобидный и вполне выполнимый. Все в рамках игры. А закрой я тебе контракт, через суд — поломал бы игровой процесс. Играй, родная, тебе же нравится!

Так-то оно так, но выполнять контракт не хотелось ужасно. Я вообще ненавижу это дурацкое и такое веское слово «надо». Как свинцовой гирей по голове…

Утром любимый навел шороху у Старожилов, в результате чего нам с ним выделили Доуэля и отправили качаться. Познакомила милого с Шалаем и пояснила, что этот молодой человек вполне себе традиционен в ориентации, просто у гейм дизайнеров немного нездоровое «чувство прекрасного».

— Андрей, можно просто Дрон. — протянул руку инкуб.

— Константин Валерьевич Астахов, можно просто Костя. — не стал ломаться любимый, он вообще у меня достойный мужчина — не ссыкливый и не ломкий: где надо знакомство заведет, а где надо, там и пятак отрихтовать может! Раньше милый часто лез в драки, даже при исполнении, ибо не терпел многих вещей, например, хамство. Но, пожив со мной, размяк. Его резкость сгладилась, агрессивность поутихла.

Ночью перед сном после разговора с любимым мне пришла в голову интересная мысль, и этой мысли удалось за что-то зацепиться и задержаться! Поэтому после завтрака я начала ее реализовывать. Решила я внедрять религиозные традиции. Пришла в Монастырь к Тогику и озадачила непися заданием построить монахов и приступить к молебнам во имя Души Сервера! Уже через час после начала этого грандиозного шоу в исполнении моих монахов, среди них громко проповедовал пройдоха, набирая себе очки святости. С удивлением заметила среди монахов некоторых замковых неписей, включая садовника, повара и пару охранников со стены.

Когда к молебну стали присоединяться парни из нашего клана, мне пришло сообщение о начислении Очков Веры в честь значительного увеличения святости паствы. Пережив качественный скачок, Храм заиграл: изменился увет каменной кладки, в окнах засияли цветные витражи, а многочисленные металлические детали обзавелись золочением. Однако, красиво, но бесполезно. Это истерички сейчас бы громко стонали в экстатическом удовольствии.

Милый смотрел на преображения с легкой понимающей улыбкой. А потом спросил меня, каким жестом паства проявляет свою набожность, не крестятся же, в самом деле?! Вот, блин, блондинистая моя голова! Ситуацию спас все тот же Пройдоха: он поднял открытую ладонь правой руки вверх, призывая нас ко вниманию, а потом этой ладонью дважды звонко шлепнул себя по груди в области сердца.

— Мы делаем это так! — весело подмигнул он нам с милым и убежал снова колошматить тренажеры, выжимая из них все возможные проценты в развитие умений и способностей. Он никогда не прекращал тренироваться, не желая терять заслуженное место самого крутого разбойника в игре.

— Ну, Лен, тогда и меня принимай! — хмыкнул любимый и мне в Очки Веры еще немного капнуло. Майор повторил жест пройдохи, взял меня за руку и повел на выход. Действительно, засиделись что-то совсем. Там Доуэль и Шалай заждались уже. Когда мы вчетвером вышли в замковый двор, из Монастыря вышла двадцатка моих телохранителей и, под одобрительным взглядом любимого окружили нас плотным охранным кольцом.

Влад с Кромешем сегодня прервали мои планы снова посетить Серный Разлом и направили нас в Глушь. Доуэль успокоил, что знает эти места, и нам так будет не менее комфортно, чем в Разломе. Вот, блин, а я так надеялась прошмыгнуть в Адский Провал! хотелось, чтобы любимый увидел как я зачищаю подземелье. Глушь тоже оказалась подземельем. Только населяли его не демонические твари, как провал, а разного рода мертвяки — мой контингент.

Зашли сначала в Сумрачный Лес. Ой, мама, мобы двести десятого уровня! Спряталась за спиной Доуэля под ироничным взглядом милого. Но со спины он меня прикрыл, всунув щуплого Шалая между мной и Доуэлем.

По периметру нас окружили мои телохранители, которые со своим сто плюс почти не плясали против местного мобья, но были готовы своей гибелью выиграть нам немного времени — неписи, что с них взять. Этакой плотной коробочкой остановились в узком месте тропы: с одного бока нас прикрывает ствол лесного исполина, с другого — плотный колючий кустарник. Впереди Доуэль, а за спиной — Майор, которому самому, по сути, нужна защита с его двести тридцатым против двести десятых, но ему я этого не скажу — не буду серпом по фаберже — гордости мужской. А чего ты скулишь, Ленка? Ну, воскреснешь на клановом кладбище, делов-то! Стоило осознать, что игра — ни разу не реальная жизнь, страх немного попустил. Совсем не исчез, но дышать стало легче. Так, из-за поворота тропы, откуда мы пришли — по нашему следу, видимо, высунулась страшенная морда первого моба представьте себе обычного бульдога, но размером с теленка и с пастью акулы. Представили? А я ЭТО видела! Чудище смачно вдохнуло воздух в нашу сторону, и вперило огромные, как блюдца желто-оранжевые зыркалы в нашу группу. Клянусь, ОНО улыбнулось и из уголка чудовищной акульей пасти вязким шнурком вывалилась тягучая слюна. Я растерялась и четко поняла, что в данной ситуации не способна принимать решения и руководить отрядом. Поэтому спешно во внутреннем интерфейсе перекидываю управленческие функции на милого, назначив его командиром отряда телохранителей. Милый молча удивленно покосился на меня, лишь усмехнулся краешком губ и просто спокойно кивнул мне, принимая мое решение. Потом из строя монахов вперед вышагнул танк и что-то рыкнул мобу. Акуло-пес крупными скачками. Ощерив чудовищную пасть понесся на танка. Несколько магов в толпе монахов что-то резво скастовали на танка окутало сияние наложенных спецэффектов. Я тоже кинула на бедолагу свои бафы. Чертыхнувшись, бафнул танка и Шалай. Последним танка бафнул сам майор: над макушкой монаха в латах ярко жахнуло миниатюрное солнышко, заставив мчащегося моба споткнуться и сбиться с бега. Солнышко пыхнуло и осыпалось на стальные доспехи ворохом золотистых искр. Искры оседали на доспехах, но почти мгновенно впитывались. Я вгляделась в ряд пиктограм на танке, оповещающих о наложенных эффектах: нашла свой и шалая, увидела увеличение сопротивляемости от моих монахов и заметила один в золотистой тамплиеровской рамочке — устойчивость против всех видов физических атак. Хорошо, теперь моб не выглядит таким страшным! Подумала и дебафнула страшилище. Пес взвизгнул, но направление бега не поменял, танк держал его крепко! Минут десять мы всячески измывались над песиком.