— Ну мам… Ты хоть отвернись!..
— Ладно. Сегодня, в виде исключения, отвернусь.
Галина Николаевна протянула сыну трусики.
— Надевать вот так, цветочками вперед.
И Галина Николаевна отвернулась к двери, слушая, как позади нее шуршит одежда.
— Я… это… Я их надел… — просипел, наконец, Женя.
Галина Николаевна повернулась.
Мальчишеская одежда Жени лежала горкой на стуле, а он сам стоял в одних бело-розовых трусиках, красный, как рак.
Галина Николаевна улыбнулась.
— Ты зря смущаешься. — сказала она. — В этих трусиках ты выглядишь очень мило. Резинки не жмут?
— Нет…
— Ну тогда ручки вверх, наденем нижнюю сорочку. Замечательно. Какая тонкая ткань, какая приятная, правда?
Женя шмыгнул носом, непроизвольно теребя руками ткань нижней сорочки.
— А теперь — платье! — торжественно сказала Галина Николаевна. — Вот так. Застегнем замочек… Поправим рукавчики. Очень, очень хорошо.
— А чего это оно такое короткое? — недовольно пробурчал Женя.
Платье действительно было довольно короткое, едва достигая середины бедра.
— Ничего не короткое. — бодро ответила Галина Николаевна. — И вообще, это платье для маленькой девочки. Чтобы не стеснять движений.
— Для маленькой девочки?! — завопил Женя.
Галина Николаевна поморщилась, быстро задрала на сыне платье вместе с нижней сорочкой и отвесила ему пару крепких шлепков.
— Ой-ей! — воскликнул он. — Ты чего это?!
— Чего надо. — строго ответила Галина Николаевна. — Будешь вопить — еще ремня поддам. И поставлю в угол, до самого ужина!
Женя взглянул на мать с опаской. И в то же время в его глазах блеснуло какое-то новое выражение. Он вдруг хитро улыбнулся и тут же спрятал улыбку.
«Хм!» — подумала Галина Николаевна. — «Что бы это значило?»
— Ладно, малышка, садись на стульчик, мамочка наденет тебе носочки! — проворковала она даже почти без игры. Вид Жени в платье очень ей нравился. Он даже сам не понимал, насколько мило он в нем выглядит!
— Малышка!.. — со странной интонацией пробормотал Женя, усаживаясь на стул.
— Ну почему бы и нет? — улыбнулась сыну Галина Николаевна. — Ты сейчас одет в нарядное платье, как маленькая девочка. Так почему бы тебе не побыть немного для мамочки малышкой?.. Кстати, когда садишься в платье, не забудь оглаживать и чуть придерживать его сзади. Вот так! Ну-ка встань на секундочку и повтори. Чтоб запомнить…
Женя послушно встал, неожиданно для Галины Николаевны вполне изящно повторил показанное движение и сел, улыбнувшись своей новой улыбкой.
Галина Николаевна поняла, что она ей очень нравится.
Она улыбнулась Жене в ответ и ловко надела ему на ноги исключительно девчачьи беленькие носочки.
Женя вопросительно взглянул на маму.
— Мне можно вставать?
— Не спеши! Я хочу завязать тебе бант в прическу.
В ответ на это предложение она ожидала от сына еще одного вопля, но он только вздохнул и тихо спросил:
— Это что, обязательно?
— Совсем не обязательно! — заявила Галина Николаевна, решив чуть-чуть уменьшить давление. — Это просто красиво. И очень гармонирует с платьем. Но, если ты не хочешь…
Как она предлагала ему, когда он был еще совсем малышом?..
«Ты будешь спать в белой пижамке с машинками, или в синей с корабликами?»
Выбор как будто бы предлагался, но необходимость укладываться спать не обсуждалась в принципе.
— Ладно, завязывай… — вздохнул Женя.
Галина Николаевна взяла в руки ярко-красную ленту, и завязала Жене один большой бант на макушке. Волосы его были как раз такой длины, чтобы бант держался в них достаточно прочно.
— Ну, вот теперь можно встать и полюбоваться на себя в зеркало! — торжественно предложила Галина Николаевна, пододвигая к ногам Жени мягкие тапочки.
Женя поднялся на ноги, и Галина Николаевна заботливо расправила на нем платье. На лице Жени при этом возникло еще одно новое выражение. Кажется, ему была весьма приятна мамина забота.
К большому зеркалу они подошли вместе.
Женя внимательно оглядел свое отражение, вновь улыбнулся слегка смущенной улыбкой и задумчиво сказал:
— Нет, я не похож на девочку…
Галина Николаевна тут же ответила:
— И не надо! Ты похож на маленького мальчика в нарядном платье и с бантом. И эта одежда тебе очень идет. Она не выглядит на тебе чем-то таким… Совсем неподходящим!
— Правда? — все с той же задумчивой интонацией осведомился Женя, непроизвольно покачиваясь из стороны в сторону и следя за тем, как развевается подол его платья и большой алый бант на голове.