- Итак, сидим?
- Сидим, ищейка, - синие глазки очаровательного создания смотрели остро, по-старушечьи проницательно. – Гадаешь, зачем ты здесь?
- В общем и целом.
- Затем же, зачем и я. Мы с тобой зрители. Или, если хочешь, свидетели.
- Свидетели чего?
- Того, что вокруг этого вирта развернется. Непривычная роль, правда?
- То есть, наша задача – увидеть, запомнить, вернуться, и рассказать?
- Ты все правильно понял, ищейка. Вернуться и рассказать. Если будет куда вернуться и кому рассказать…
Интерлюдия. Бантустан-18, санитарная зона
Он постарался устроить Старшую поудобнее. Это было нелегко – здесь, в развалинах, на самой границе с Бантустаном, но идти в лабораторию какого-либо клана она отказалась наотрез. Без объяснения причин. Впрочем, ему и не нужны были причины. Хватало долга.
Да, здесь почувствовали ее появление – он буквально кожей ощущал пристальное внимание, заставляющее кончик щупальца мелко подрагивать. Но внимание осторожное – и издали, очень издали. Дело было не в страхе – или не только в нем: стоило ей захотеть, и максимальный почет и комфорт, какие только возможны среди Крыс, были бы ей обеспечены. Но безмолвный приказ не приближаться возражений не предусматривал, и это было ее милостью. К нему.
Все необходимое помещалось в поясной сумке – никогда не знаешь, где в следующий раз доведется ночевать, а дискомфорт без необходимости переносить нелепо. Впрочем, Старшей ли привыкать? Хотя в ее-то годы…
Он на мгновение замер. Странно, он никогда не задумывался: а сколько же ей лет? Она просто была – и, кажется, была всегда. Выглядела то зрелой и опасной женщиной, то древней и не менее опасной старухой, кочевала из Бантустана в Бантустан своими тайными каналами, но предпочитала все же четвертый, где даже на санитарную зону падал отблеск вечного заполошного веселья… Она была.
Она пока еще не ушла в транс, в поиск того неведомого вирта, из-за которого все всполошились, она только готовилась. Он знал, что лучше ей не мешать – а потому, услышав далекие шаги по туннелю, чуть заметно поморщился. Двое. И даже знакомые – это он определил издали по диапазону излучения имплантов. Обычный человек не услышал бы их – для него же они шумели, как буйволы в посудной лавке. И шли сюда.
Возможно, следовало пойти и остановить их – они были быстры и сильны, он быстрее и сильнее. Но убивать «на всякий случай» противоречило его принципам. Было недостойным. Линг-жу пытался убедить его в обратном, но безуспешно. На превентивные убийства он шел только по прямому приказу.
Двое пахли страхом. Двое шли сюда. Шли, чтобы помешать – в этом сомнений не было. Да, они действовали по приказу – возможно, прямо или косвенно исходящему от линг-жу, но это ничего не меняло. Он попытается их остановить – сначала страхом, потом действием, потому что это его долг сегодняшней ночью. Он поднялся во весь рост и, не прячась, шагнул навстречу звуку приближающихся шагов. Стрелять они вряд ли рискнут – они видели его в деле и не захотят дать ему законный повод.
Долго ждать не пришлось – все же эти ребята были быстры, умелы и хорошо укомплектованы. Он широко улыбнулся им, надеясь, что они сумеют различить улыбку и правильно ее интерпретировать:
- Дальше никто не пройдет, хорошо? Того, кого вы ищете, сейчас нельзя тревожить. Или, может быть, у вас… иные планы?
- Ты это… - невысокий евразиец, похожий сложением на него самого, чуть выдвинулся вперед. – Мы, вообще-то, тебя искали, а тут… Короче, ничего личного и все такое, но у меня, понимаешь, приказ.
- Понимаю. А у меня долг. Попытаемся уладить противоречие?
- Как? – евразийцу было отчаянно страшно. – Мы не можем вот так развернуться и уйти, понимаешь?
- Можете. Если я вам прикажу, - новый голос – невыразительный и скрипучий – прозвучал над самым его плечом – и он только чудом не вздрогнул. До сих пор никто из людей не умел подобраться к нему вот так, совершенно незаметно… кроме Старшей. Он отодвинулся так, чтобы закрыть ее собой и попутно держать остальных в поле зрения.
- Если я вам прикажу, вы все можете, верно? Альтернативу вы видели. Но я еще не решил, что именно вам приказать, - все так же монотонно продолжил пришелец – длинный, тощий, с унылым невыразительным лошадиным лицом. – Почему я должен окончательно что-то решать… или не решать? Логика диктует вполне определенные действия.