- Ни пуха, капеллан.
- К черту, Гремлин.
Хельги, вирт-пространство
Я сам не заметил, как все началось. Вот только что – серая пустота основы без каркасов, без текстур, даже без базовой матрицы, цифровой кисель… И вдруг – сомкнулись два вирта, сплавились в стык, идеально – я бы сам так шов не загладил. И ничто уже не разделяет мой бар, мой звездный бар, мою лебединую песню – и ту жаркую каменистую равнину с вычурными абстракциями изъеденных скал на горизонте.
Кроме расстояния, которое нужно преодолеть.
Кроме своего аватара, извлеченного из памяти «харвеста».
Кроме выгоревшего импланта, мертвой железки в мозгу.
Кроме лютого нежелания туда идти. Там, на этой желтой равнине, смерть. Она не прячется, она выстроилась в шеренги, она щерится сталью, острыми, как бритва, цифровыми гранями. Ждет. Меня.
Странно, вы не поверите, но почему-то мне не страшно. То есть, нет, страшно, конечно, но прежде всего – интересно. В вирте я еще не умирал. И, может быть, наконец-то получится понять, ради чего вся эта история разыгрывалась. Не может быть, а точно получится. Я знаю, смерть будет торговаться – со мной или с кем-то еще. По крайней мере, на этой выжженной равнине я буду не один.
Я уже не один. Они со мной – те, кто откликнулся на зов Леви: Сандра с ее жгучим любопытством и маниакальной точностью в деталях, Страшила Питер, прячущий за надменностью неутолимую тоску по вольной жизни, то ли прошлой, то ли будущей, Коротышка – по жизни он боится всего, чего можно и нельзя, но в вирте бесшабашно смел… Другие – те, кого позвали они, наша актерская братия, наше потешное воинство, живущее где-то на окраине общества и законов. Те, кто способен из нашей реальности лепить другую, пусть насквозь иллюзорную. Им не будет нужды умирать, и это хорошо. Они увидят, они запомнят, что бы там дальше ни произошло.
Майка, нового друга из иных времен и пространств, я тоже чувствую – где-то на заднем плане. И хорошо, что на заднем – это не его война, не его мир, как бы ему тут ни нравилось, как бы ни придавало чувства собственной реальности. Смешно ждать поддержки от цифровой проекции, даже если она мыслит и чувствует. Нет уж, пусть он позаботится о живых – Анна знает, как это сделать. Она объяснит. Я бы не сумел.
Как-то странно восприятие раздвоилось: вижу все глазами своего вирт-двойника (теперь он – я, я и никто иной!), вижу желтую каменистую пустошь, дрожащие в мареве скалы вдали – все предельно контрастно, текстуры жестки, созданная реальность даже более реальна, чем сама жизнь… И в то же время словно наблюдаю за всем со стороны… нет, не с птичьего полета, а из самой базовой матрицы этого вирта. Не контролирую ее – пока не контролирую! – просто смотрю.
Стягиваются сюда, в пространство этого вирта, огоньки-ниточки персонажей, и некоторых даже могу узнать. Вот эти две, к примеру – Браннер и Макфол, только изменился мой Дракула, сейчас он не просто проекция, а нечто большее. Почти такое же большое, как цифровая армия впереди – все в одинаковой черно-золотой чешуе доспехов. А вот и Монгол, сразу опознать можно – даже в матрице неспешен и вальяжен…
Есть другие, кого я не знаю. Какая-то стремительная серая тень, меняющая очертания – то с Браннером сходство мелькает, то с Монголом, то с Крысой моей (хоть бы выкарабкалась, хоть бы помогли ей!). А вот еще один, слабенький здесь, мерцающий – это уж, гадать не приходится, из Контроля Снов. Я их, паразитов, в любом обличье узнаю. И еще кто-то. И еще. Те, кто не побоялся. Кому нечего терять. А еще…
- Ты?!
- Ага, - в синих глазищах – ни тени раскаяния, комбинезон переливается искрами.
- Я же сказал тебе – жди меня в баре. И позаботься обо всем.
- Уже позаботилась. Майк… знает, что делать. А если не знает, ты в любой момент с ним связаться можешь.
- Ну вот что с тобой… Ну хоть вы-то, капеллан, ей скажите!
- А что я могу ей сказать? – и плечами пожимает. Странно, на этот раз вирт-облик у него молодой, даже моложе, чем в жизни, и форма, как у меня, только с серебряным крестиком как раз напротив сердца. – Я сам здесь, в общем-то, из тех же побуждений.
- Каких побуждений? О чем вы? Вас вместе с вашими побуждениями сомнут, и как звать не спросят.
- Меня – возможно. А вот с побуждениями вряд ли получится. Ну что, пошли, паства?
- Сами вы…
Интерлюдия. Майк выбирает
Он не знал, что ему делать. Логика требовала немедленного разрыва связи с этим опасным виртом и переформатирования личности в криоматрице. То новое чувство реальности, что он обрел здесь, требовало действий, требовало находиться со своими друзьями там, на желтой равнине, где они решали свои проблемы, ничтожные во вселенских масштабах. Ни то, ни другое выходом не являлось – во всяком случае, он не рассматривал эти варианты как окончательные.