- За то, что оказалась в нужное время в нужном месте и любила нужного человека.
- Недолго.
- Врешь. Вы не забыли друг друга.
- Но сейчас он…
- Не важно, девочка. Вот это уже совершенно не важно. Кто-то ведь должен делать то, что должен, и лучше, если этот кто-то способен любить. Прости меня за эту ношу, но ни у меня, ним у тебя сейчас нет выбора, а мое время на исходе. Возвращайся, дочка, и не забывай никого.
- Я не хочу кому-то мстить.
- И не надо. Ты ведь прекрасно поняла, что я о другом.
- Да. Я не уверена, но я… я постараюсь.
- Это большее, что любой из вас сможет сделать. Прощай, дочка.
- Мама…
- Прощай.
Объект NX4812
До сих пор агентуристу не приходилось слышать о виртуальном похмелье, теперь же он убеждался, что оно есть. Когда собственную голову ощущаешь на плечах неким чужеродным предметом, мозги – вывернутыми наизнанку и отпрепарированными, а сознание включается какими-то судорожными рывками и норовит ускользнуть. Впрочем, руки и ноги, похоже, оказались на месте и даже слушались.
Не открывая глаз, он нашарил край роскошного ложа – ну не койкой же его, в самом деле, называть? – и осторожно сел. Гравитация в наличии. Искусственная, понял он сразу. На то, чтобы вспомнить, кто он и где он, тоже потребовалось какое-то время – не то секунды, не то минуты, не то и вовсе часы. Он не торопился, и все потихоньку вставало на свои места. Или почти все.
Наконец он медленно и осторожно приподнял веки. Почти ничего не изменилось: неяркий полусвет кают-компании, роскошное мягкое покрытие на полу, круглый стол с недопитыми чашками кофе и початой бутылкой какого-то дорогущего пойла. В кресле поодаль, глядя в никуда, сидел Макфол – сидел очень прямо, опустив на колени бесполезный вирт-шлем. И его неподвижность очень не понравилась шпиону.
Он осторожно откашлялся – и дворецкий медленно повернул голову. Выглядел он постаревшим на добрый десяток лет и каким-то неестественно спокойным, это спокойствие ничем не напоминало его своеобычную невозмутимость, крепко приправленную иронией.
- Я ничего не могу сделать, - глуховато произнес он. – Понимаете, ничего.
- Что с Бран… его сиятельством? – тут же осведомился агентурист. Голос выходил с каким-то сипом и тоже казался чужим.
- Тело еще живет. Но вернуть его мы уже не сможем.
- То есть, как? Почему?
- Понимаете, сознание его полностью там, в том вирте. В бою. И прервать его сейчас – значит, убить наверняка.
- Они все еще?..
- И, боюсь, теперь навсегда.
Шпион потряс головой, поморщившись от пронзившей висок боли:
- Макфол, черт бы тебя… Ты можешь изъясняться по-человечески? Когда-то кто-то из них должен же победить?
- Не знаю, как Хельги-сан это сделал, - Макфол говорил медленно, словно через силу. – Но он как-то умудрился отстыковать, отсечь тот вирт от своего бара. Теперь это… ристалище, мать его, существует совершенно автономно. В каком-то ином пространстве или времени. Или вообще вне пространства и времени. Хельги-сан не мелочится – и, к сожалению, в этом он прав. Так что теперь совершенно неважно, кто там кого одолеет – вернуться не сможет никто.
- Заковыристо, - буркнул бывший куратор. – Будем считать, что я понял, а то совсем свихнусь. А нам-то что делать?
- Ждать. Прощаться. А потом вернуться. Как он и сказал…
- Н-ну, допустим. Ты говорил, я нужен как свидетель. Вот только будет ли от моего свидетельства кому-то какой-то толк?
- Будет, - с внезапной убежденностью подтвердил Макфол. – Кто-то сможет рассказать, чего это новое знание стоило и какие люди за него платили.
- Только без пафоса, и так-то тошно… А сам этот… актер?
- Он тоже… не сумеет вернуться. Во всяком случае, в физическом теле.
- Жаль, - почему-то огорчился агентурист. – Я его только мельком видел, но судя по этому звездному бару, он был неплохой человек.
- Не был, а остался, - с напором произнес дворецкий. – Вы не поможете мне перенести его сиятельство на челнок? Он бы хотел… окончательно уйти на Земле. Борис тоже ушел. На челноке Аронсона, камикадзе несчастный. Его светлость отговорил бы, я бы удержал… Но нет, тоже что-то такое углядел, посчитал, что должен… Или кто-то ему подсказал?
- А это важно?
- Теперь? Думаю, нет, неважно. Так как, поможете?
Агентурист только пожал плечами, соглашаясь. Теперь – странное чувство! – вместо обязанностей у него появились долги. В частности, ему предстояло наведаться в восемнадцатый Бантустан, а точнее – в санитарную зону.
Ведь обещал же он, в конце концов.