Бантустан не любит чужих, он узнает их безошибочно – и очень хорошо дает им это понять. Разными способами. Он не собирается выворачивать наизнанку перед окружающим миром свое нутро, свои мелкие драмы и великие трагедии, свои блеск (да-да!) и нищету. Он неряшлив и коварен, но есть, есть и у него какое-то неспокойное, жестокое обаяние, которое он старательно прячет от постороннего глаза.
Двое на лавочке не выглядели здешними жителями – уж слишком богаты накидки: серая у одного, маслянисто-черная у второго, уж слишком степенны и ухожены оба, а взгляд, а повадка – нет, определенно не местные… Тем не менее, Бантустан их не видел, не чувствовал инородных тел: ни примостившийся на лавочке толкач, известный всему району, ни троица женщин с явной профессиональной печатью на всем, от лиц до походки, спешащая в бар после трудовой ночи, ни даже стайка подростков с характерными, хищно заостренными лицами. Словно кто-то развесил над этими двоими купол-невидимку… впрочем, не изобрели никаких куполов-невидимок, да и зачем?.. А двое просто сидели. Молчали.
Тот, что в черном – крупный, погрузневший, с залысинами – наконец пошевелился: кажется, помял правое подреберье под своей роскошной накидкой:
- А ведь давненько не виделись, а, Шестиглазый?
- Давненько, - без выражения согласился тот, что в сером – маленький, щуплый, седенький.
- Высоко, смотрю, залетел…
- А ты и не знал? – серый, кажется, позволил себе намек на улыбку. – Не хитри, Грузовик. Вот со мной – не надо.
- Я не хитрю, я шучу. Пытаюсь, точнее. Вторые сутки на стимуляторах… - черный помассировал виски пальцами. – А тут еще ты поностальгировать решил…
Серый промолчал.
- Ладно, хорошо. Тогда почему здесь?
- Подальше от глаз и ушей. Твоих и моих.
- Тоже орелики под тебя копают, а?
- Мои не копают, - седенький равнодушно пожал плечами. – Моя… должность – не та вещь, которой стоит домогаться, сам знаешь. Или ты опять шутил?
- С тобой пошутишь… Ладно, давай к делу. Зачем звал, Шестиглазый?
- Твои люди разрабатывают человека, который в сфере моих интересов. Точнее, двоих человек.
- Подумаешь, невидаль! – тот, кого назвали Грузовик, махнул ручищей. – Ну, разрабатывают. Ну, двоих... Делов-то! Отправил официальный запрос… Погоди-ка, ты не об этом, как его, Браннере? То-то мне…
- О Браннере потом, - Шестиглазый чуть заметно поморщился. – Тут еще одно… Персона, ведущая разработку, также… в сфере моих интересов. С некоторых пор.
- Ну, дела! – Грузовик хлопнул себя ладонями по коленям, сморщился, снова полез под накидку мять живот. – Это, значит, глава одной спецслужбы этак ненавязчиво сообщает главе другой, что у него, значит, в разработке один из ведущих сотрудников… Стоп, ты говорил о двоих… Второй-то кто? Этот актеришка, что ли? Так я его не разрабатываю…
- Ты – нет. А вот твой видун…
- Да по мне, забирай ты его с потрохами – актеришку, в смысле. Тоже, птица…
- А ты не заметил одну интересную закономерность? – в голосе Шестиглазого прорезалась некая опасная вкрадчивость. – Те, кому удается выбраться из Бантустанов, получить гражданство, по большей части скатываются обратно. В лучшем случае к серв-гражданам низшего разряда. Но те, кто удержался, взлетают гораздо выше тех, кто родился гражданами Федерации.
- Как мы с тобой.
- Как мы с тобой и еще многие. Не нам одним пришлась на руку «сетевая чума».
- Ты о политиках? – покривился тот, что в черном.
- Брось, Грузовик, - тихо, но неожиданно резко произнес седой. – У нас нет политиков – в старом значении слова. Есть платные говоруны, выращенные и натасканные корпорациями, концернами, концессиями, просто достаточно богатыми людьми… Твою мать, скоро каждый мелкий оптовик сможет купить своего политика! И это называется правительством, за них голосуют, из-за них спорят, какие-то дурачки-экстремисты верят, что борются с ними… Имитация, Грузовик, имитация. По сути дела, один большой вирт, но другого мира у нас нет и не предвидится. Понимаешь, мы столько лет варимся в себе, в собственной замкнутости и исключительности, в той реальности, которую для себя сконструировали, что простого соприкосновения с настоящей реальностью не выдержим. Что уж говорить, если всякий паршивый кризис, инспирированный сверху, у нас иначе как Концом света не именуют… - Шестиглазый, заметив, как у собеседника отвисла челюсть, снова замкнулся, захлопнулся в свою раковину и закончил суховато:
- В общем, этот, как ты выразился, актеришка – из Бантустана. Вот из нашего с тобой, этого вот. Серв-гражданство получил уже давно, класс В, вроде, в ус не дует, но говорю тебе – что-то такое на нем завязано. Вот на том контракте с Браннером как раз. И ты знаешь, мне страшно. У нас иная… техника, чем у видунов, но я просто не вижу последствий.