Тот, в темноте, был слишком быстр для него – но не для женщины, которую он назвал сестрой. На этот раз он даже не увидел движения – короткая и яростная возня в темноте, хрип, тишина.
- Очень, очень интересно, мальчик мой… Подойди сюда.
Женщина неподвижно стояла над лежащим навзничь человеком в бурой накидке-оборотне, по накидке медленно, словно чернила в воде, ползли меняющие форму маскировочные пятна. Чуть поодаль валялся тупорылый игольник – маленький, но мощный.
- Этот нездешний. Вообще не наш.
Он медленно кивнул. У мертвеца были скорее европеоидные черты, но это еще ни о чем не говорило – в Бантустанах кровь перемешивалась самым причудливым образом, а уж в таких клоаках… Но этот – этот просто не должен был здесь находиться.
Женщина, прикрыв глаза, провела узкой ладонью над лицом мертвого человека:
- Интересно, очень интересно… Он не просто измененный – его специально готовили для одной акции. Если я что-то понимаю, примерно недельный курс псевдогормонов – очень интенсивный курс… специально вживленный имплант… тоже недавно вживили… Его готовили против биологически измененного – тебя или такого, как ты, и готовили где-то месяц, дольше бы он не протянул… Кто же так хочет твоей крови, мой мальчик?
- Не думаю, что дело тут в моей крови… И кто-то хотел, чтобы это произошло именно здесь, - слова благодарности он придержал. Здесь в ход шла иная валюта.
- Да, кто-то хотел, чтобы это произошло именно здесь, - женщина подняла голову, из-под капюшона накидки блеснули желтые глаза с вертикальным зрачком. – Надеюсь, ты это выяснишь. Это пришло из вашего мира. Из вашего Города. Теперь ты в долгу… брат.
В нескольких километрах, за бесформенными громадами руин, в небо ударили снопы света, ветер донес чуть слышные звуки музыки. Четвертый Бантустан, самый веселый Бантустан планеты, снова готовился гулять всю ночь.
- Да, Старшая. Теперь я в долгу.
Хельги, станция концерна «Солярис», сектор Бета
Да, так вот. Вы не смотрите, что эта конура – по станционным меркам просто хоромы. Точно вам говорю, даже в душе можно помыться, почти не стукаясь локтями… Только это неважно. Вы двух мордоворотов в черно-белом под дверью видели, вежливых таких? Видели? А то, что у обоих полицейские разрядники, тоже видели? Ах, тоже… А то, что оба они измененные под завязку, вы тоже поняли?
Я-то откуда знаю? Да оттуда, что нам-то дополнительные импланты ставить нельзя – настройку сбивают. А наш актерский мозговой жучок-паучок позволяет чужие игрушки отлавливать и идентифицировать вплоть до марки и года изготовления… Ладно, тут, конечно, приврал, но дело не в том. А дело у нас в том, что эти вежливые амбалы, нафаршированные так, что человеческого ливера в них, считай, не осталось – люди заказчика. Вот этого самого графа Дракулы, то есть, Браннера. И выпускать они меня отсюда никак не намерены.
По порядку, говорите? Ну нате по порядку. Как только, значит, я вот тут вот оказался, как давай с Леви связываться. С челнока – уж больно противно: шлем наденешь – и тут же виски ломить начинает, сердце горлом выходит и все такое… Мне объясняли, с чем оно связано, только я сразу забыл… Говорите, не отвлекаться? Ладно, не отвлекаюсь. Короче, надеваю это я шлем, включаю «харвест», чтобы с Леви связаться – и тут же обнаруживаю сообщение от него. И тихо фигею.
А фигею я потому, что Леви не на танхуа даже, а чистейшим русским матом приказывает мне бросить все, плюнуть (вообще-то он иначе сказал) на неустойку и рвать к нему в контору. Слушаю это я, как он своим голоском плюшевого медведя матюкается, и понимаю: что-то крупно не так. Почему? Да потому, что от Леви я за все годы словечка крепче, чем «тухес»[3], ни разу не слыхивал! Вот верите, ни разу. И как-то сразу врубаюсь, что вот в конторе мне показываться крупно не с руки – без понятия, почему. Но вот нельзя, и все тут.
Ладно, в контору нельзя, но ведь куда-то же можно? Тем паче, жопой чую, вся эта почешиха с моим заказом связана? Открываю, значит, дверь – а мордовороты уже тут как тут. Стоят, лыбятся так учтивенько, и глаза стальные. Постоял это я, поулыбался в ответку, да и прикрыл дверь обратно. От греха.
Поняли теперь? Э, вижу, ни фига вы толком не поняли. Думаете, небось, сидит сейчас ваш Хельги и трясется? А вот и трясется. От злости. Значит, они – кто бы они ни были – думают, что со всех сторон меня обложили, что я сейчас же лапки кверху и любую пакость работать соглашусь? Граждан своих сраных пугайте! А я – Бантустан.
Нет, ну в самом деле: как в старом, до телеприсуствия, кино говорили: «Нельзя насильно напоить лошадь». А принудить меня угрозами, шантажом или чем еще к работе, а потом сунуться в мой вирт, где я без пяти минут бог – это, знаете, большим юмористом быть надо. Так что, ребята, шанкр его знает, что там на самом деле происходит – и с Леви, и с заказом этим дурацким, и вообще – а только ваш приятель Хельги еще побарахтается, ох, побарахтается!..