Ну вот. Так эти самые пунктики – вроде моего задвига на фантастике – в индивидуальной карте у каждого вирт-актера прописаны. И на карты эти даже Гильдия лапу наложить не может, ими только агенты наши распоряжаются. Я вот например уже восьмой год с Леви работаю, и он этот мой заскок учитывает скрупулезно – чтобы, значит, максимально попасть в суть пожеланий клиента. Кстати, Леви, как и все агенты – гражданин, и надо сказать, из полноправных, кого я знаю, самый вменяемый. Можно сказать, порядочный даже, нас, курочек-с-золотыми-яичками, холит-лелеет елико возможно. И процент свой немаленький с лихвой отрабатывает – ему, как гражданину, при заключении контрактов всякие льготы-скидки полагаются, и в Гильдии к голосочку его скрипучему ой, как прислушиваются. Трус, конечно, отчаянный, но это уж как водится. Полноправные – они почти все такие: либо всего боятся, либо уж смелые до полной потери инстинкта самосохранения (потому как смерти вблизи не видели, не слышали и не обоняли).
Вот Леви-то мне этот контракт дурацкий и подсуропил. Вот интересно – как он там, совестью-то терзается, хоть самую малость? Вряд ли, ребята, вряд ли…
Интерлюдия. Берлинштадт
Пухлые ручки сцепились пальцами на округлом брюшке, ноги в щегольских мягких туфлях (что бы вы себе думали – не синтетика, настоящая замша, почти контрабанда!) покоились на столе. Карл Леви наслаждался заслуженным бездельем. Да-да, заслуженным, и никак иначе! Не он ли только вчера изловил целых пять – пять! – головоломных и дорогих контрактов? Не он ли распределил их своей труппе? Последний, правда, был немного… скользкий, зато как на заказ пошитый на этого мальчика, Хельги. Ну, мальчик не первый год в бизнесе, на месте сориентируется, если что не так – отопрется.
Таки да, он заслужил маленький отдых и от заказчиков, и от клиентов-актеров, и от Рахили, чтоб она была здорова, и от великовозрастного шлемазла Моше – чему этих болванов в ихнем университете учат? что за такая социометрика и кому она нужна? – и от двойняшек Розы с Лией, и даже от маленькой Ривы. Нормальный человек должен любить свою семью, но кто сказал, что ему не надо от нее отдыхать?
А еще он любил свой офис. Маленький, приткнувшийся на самой границе Нового города и санитарной зоны, за которой начинался Бантустан Говорите, почти трущобы? Азохенввэй, а пусть если и так? Покойный дедушка, чтоб ему было тепло в раю, говаривал не раз: «Карл, шульткоп[2], пусть пыжатся дураки. Кто больше пыжится, тот лишь больше навоняет» - и был таки совершенно прав. Заказчики хотят таинственной атмосферы и полулегальности? Так мы им дадим и то и другое!
На представительских расходах, конечно, экономить не приходится – и сам офис изнутри выглядел дорого и уютно, и хозяин был ему под стать – а как бы вы хотели? Карл Леви еще раз с удовольствием обозрел замшевые туфли – тридцать тысяч федов, мама дрогая! – и прикрыл было глаза, приготовившись дальше смаковать каждый миг короткого и блаженного безделья, но сигнал вызова, вмонтированный в спинку кресла, мелодично зачирикал. Ну вот только этого не хватало!
С полувздохом-полустоном он снял ноги со стола и щелкнул пальцами, включая интерком:
- Да, Эви?
- Посетитель, господин Леви, - секретарш агент дрессировал беспощадно, и за вульгарное «босс» изгонял незамедлительно. Солидная фирма должна таки иметь лицо, или вы не согласны?..
- Не записан?
- Нет. Но мне кажется, вам лучше…
Леви успел отметить, что голос у Эви какой-то странный, но тут магнитный замок тихо пискнул, и посетитель объявился в кабинете собственной персоной. Невысокий, едва ли выше самого Леви, но крепкий, плечистый. Китаец или кореец, а может, смешанная кровь, лицо вроде бы молодое, но совершенно непроницаемое, пристальные спокойные глаза, темно-серая накидка старомодно просторная.
Агент пружинисто поднялся из кресла – совсем не так, как он вставал навстречу обычным посетителям. Этот ему не нравился. Еще меньше нравился способ, которым незнакомец вошел. И совсем не нравилось то, что под такой накидкой можно спрятать целый арсенал. Не то что бы он опасался подобного – в Новом городе такие штучки не проходят, да! – но все в совокупности нервировало. Очень. Хребтом, кишками, памятью поколений, всем собой он чувствовал нешуточную опасность.
- Кто вы и что вам нужно? Почему вы так врываетесь? – он понимал, что говорит резче, чем требуется, почти срываясь на фальцет, но поделать с собой ничего не мог.