- Успокойтесь, - голос странного визитера звучал ровно и на удивление мягко. – Просто я хочу сэкономить свое и ваше время на пустых формальностях. Нужны же мне, как вы сами понимаете, ваши профессиональные услуги. Точнее, один из ваших актеров.
- Даже так? – попытка подпустить в голос иронии успехом не увенчалась. Леви было очень страшно – и он сам толком не понимал, почему. Просто загадочного азиата окутывала почти зримая аура спокойной и смертельной угрозы.
- Именно так, Леви-сан. Мне рекомендовали вас как солидного и серьезного человека. И дело мое, поверьте, безотлагательно. Сумму за хлопоты назначьте сами – в разумных пределах.
- Излагайте, - сухо бросил агент. Рассыпаться в любезностях совершенно не тянуло. Даже присесть не стал предлагать.
- Извольте. Я всего лишь хотел бы, чтобы вы отменили ваш контракт на станции «Соляриса» и вызвали сюда вашего человека, которому он поручен. Ведь правила Гильдии это позволяют? И лучше всего будет, если ваш человек не встретится с заказчиком. Просто… отзовите его.
- Невозможно, - без раздумий откликнулся Леви. От предложения незнакомца тянуло странностью и подвохом, и никакая «сумма в разумных пределах» не оправдывала риска. В чем именно риск, он бы не взялся сказать, но не верил этому странному посетителю, а лох ин коп[3], совсем не верил! – Я обязан заботиться о своей деловой репу…
В первый момент ему показалось, что из-под просторной накидки выметнулась удавка, охватившая его шею – не сжимая, но прочно. А потом во рту пересохло от страха – удавка была продолжением руки незнакомца, и притом не веревка, а самое что ни на есть щупальце – или, может, змеиный хвост – холодное, гладкое, твердое. В том, что это… эта… в том, что визитер свернет ему шею раньше, чем скажешь «Ой!», сомневаться не приходилось.
- Леви-сан, - голос человека со щупальцем звучал все так же ровно и вежливо, - в мои намерения не входит причинять вам вред. Вот здесь, - он свободной – левой – рукой выложил на стол продолговатую кредитную карту, - двести тысяч на предъявителя. Сумма покроет даже возможную неустойку – но ведь в контракте такого пункта нет? Учитывая, что данный контракт привлек излишне пристальное внимание Контроля Снов, разорвать его – в ваших же интересах.
- Так вы из Контроля? – пискнул Леви, выгадывая время. Теперь-то он понял, что холодное щупальце – всего лишь биопротез, но легче от этого совсем не стало. То, что перед ним стоит измененный и собирается открутить ему голову, он тоже понял. А вот чего не понял – откуда вынырнул этот… подходящие ругательства не шли на ум. Им же запрещено вот так, запросто, по Новому городу шататься, и уж точно – по этому кварталу… Но этот поц со щупальцем здесь, и что теперь с ним делать?..
- Неважно, откуда я, - уголки губ азиата чуть заметно дрогнули – видимо, это означало улыбку. – Важно, что я представляю очень серьезных людей, способных настоять на своей просьбе куда более жестко. Мы с вами поняли друг друга, Леви-сан?
- Д-да… - из пересохшего горла вырывался какой-то писклявый сип. – Но поймите, он сейчас в пути, я не могу с ним…
- Неважно. Вы просто оставите ему сообщение. Этого вполне достаточно – мы не требуем невозможного. Вы согласны?
Мысли беспорядочно метались, как перепуганные мыши. Нормальный, правильный человек должен любить свою семью и не оставит ее без кормильца. А если кормильцу скрутят шею, как тому куренку, где будет семья?.. Нормальный, правильный человек не предает тех, кто ему верит – а вызвать этого мальчугана Хельги сюда значит именно предать его. Гот мир, не пряниками же его кормить будет этот мутант и его «серьезные люди». Значит, сюда ему нельзя. И как между этих зол проскочить?
Ему было страшно, но сильнее страха оказалось упрямство, унаследованное от предков – баварских ашкенази, польских евреев, выживших в Варшавском гетто, горластых обывателей Пересыпи… Пусть побеждают другие – он, Карл Леви, будет выкручиваться. Несмотря на ледяной ужас, он еле удержался от улыбки. Что ж, будь как будет – он передаст сообщение. Если мальчик умный, он поймет…
Комиссар Колин, Департамент безопасности, Бразилиа-Нова
Желудок болел с самого утра и обещал где-то к полудню разгуляться так, что жить станет совсем тошно. Комиссар украдкой помял под столом кончиками пальцев вздувшийся, твердый живот, невидяще глядя на лежащую перед ним стопку распечаток. Стекла в кабинете были затемнены – не только из-за яростного, слепящего солнца. Комиссару не хотелось видеть этот город – весь, вроде бы, чистенький, опрятный и даже красивый, но неистребимо чужой. Вроде, уже двадцать лет в Департаменте, не считая полевой службы – но он просто не мог привыкнуть к этим новым выращенным зданиям с их неуловимо зализанными очертаниями, с их какой-то противоестественной свежестью цветов, с их утонченностью дизайна и прямо-таки навязчивым комфортом. Его бы воля – давно перенес бы главное управление в оставшийся неприкосновенным Рио, а еще лучше – в Эдинбург.