А этот, со щупальцем, заговорил – неожиданно мягко, почти вкрадчиво:
- Слушай, а что он тебе вообще – этот чистенький? Для таких, как мы с тобой, он все равно чужой, - (щупальце снова свилось-развернулось). – Он так же боится нас, как и все остальные. Он почти гражданин, мы с тобой для него отбросы. Хуже – чудовища. Такие, как он, нас с тобой никогда не признают, если их не заставить. А сейчас его, дурака, хотят использовать… не знаю, для чего, но мы-то с тобой на этом можем только проиграть.
А мы можем на чем-то выиграть? – хотела спросить она. Не спросила. Умирать надо было молча. Она чувствовала, что этот, странный, не врет – во всяком случае, верит тому, что говорит – но это ничего не меняло.
- Знаешь, я ведь не брался за тебя по-настоящему, - не меняя тона, произнес после паузы человек-щупальце. – Я ведь могу все, что могут видуны – и даже больше, таким уж меня сделали. Я могу просто вывернуть наизнанку твой мозг и узнать все, что нужно. Веришь? Вот и правильно. А знаешь, почему я этого не делаю? Потому, что это убьет тебя, превратит в растение, а нас не так много осталось. Даже этот болван, что тебя держит, не лишний, даже он нужен. А ты – ты же элита… Ну так кто тебе приказал найти этого актера?
Надо было молчать – и Крыса молчала. Человек-щупальце вздохнул, чуть заметно кивнул вожаку Серых:
- Давай.
Комиссар Колин, Бантустан-18
Комиссар считал, что он крепко прибавил в весе за последний десяток лет – но увидев своего старого недруга, понял, что понятие «прибавить в весе» ему придется всерьез пересмотреть. Бур, некогда главарь подростковой банды с западной окраины, а ныне шеф полиции восемнадцатого Бантустана, разжирел просто чудовищно. Но это как раз ерунда, хуже было другое – кажется, за прошедшие тридцать с хвостиком лет он так и не поумнел.
- Ба-ба-ба, какие люди – и совершенно без охраны! Неумно, детки. Совсем неумно. Или вы уже забыли, что такое Бантустан?
- Ну прямо в точку, Бур, - комиссар демонстративно огладил «умную» татуировку-коммуникатор на запястье. – Как думаешь, пара десятков измененных и пять тяжелых антигравов – хватит такого эскорта? Или обойдемся твоими ребятами?
- Все тот же Грузовик, - грустно констатировал жирный коп. – Ну ни ума, ни фантазии… Чуть что, сразу толпу звать. А как на базаре отъехать – так нет, это же думать надо… Так и не научился?
- Слушай, Бур, некогда нам базарить.
- Когда вам, департаментским, базарить некогда, вы просто прилетаете и всех раком ставите, - сварливо огрызнулся шеф полиции Бантустана. – Еще хуже муниципальных… Раз вы сами ко мне приперлись, все такие красивые – значит, вам от меня что-то надо. А раз вам от меня что-то надо, значит, мы будем базарить столько, сколько я захочу.
Комиссар ощутил прилив веселой злости – почти юношеский. В один шаг он пересек кабинетик (флуоресцентно-зеленые стены, нарочито тяжеловесная ферропластовая мебель в идиотских завитушках – высший бантустанский шик!) и уселся на стол перед опешившим Буром, поставив ногу на подлокотник его кресла:
- Хорошо, Бур, побазарим. Побазарим, Бур. Ты, значит, считаешь, что здесь, в Бантустане, Бога за бороду держишь? Что кроме тебя мне тут и попросить-то некого, а? И все-то ты тут знаешь, все ходы-выходы… Все тут у тебя в кулаке, а, Бур? Ну? Так все в кулаке, или как? Не слышу?
- Чего ты прикопался-то, Грузовик?
- Не, Бур, ты же побазарить хотел? – комиссар нехорошо осклабился. Сейчас он снова чувствовал себя все тем же гопником с южной окраины, с границы санитарной зоны. Веселым подонком, плюющим на любые запреты. – Вот мы с тобой и базарим. А то, что ты нелегалов прошляпил, которые твой Бантустан разнесут с тобой вместе – да мое-то какое дело? И пойдут через вас, Бур, не мои мальчики с разрядниками, а Крысы. С ножичками. Да похеру, Бур. Ты ж обо мне хотел побазарить? Чтоб я тебе покланялся? В жопу тебя уцеловал в твою толстую? Этого хотел, а? Ну, чего заткнулся-то?
- Ты дело говори, Грузовик. Какие нелегалы, какие Крысы?
- Не, слыхал? – комиссар, вскинув бровь, повернулся к Шестиглазому. – Дело ему! Ты, братуха Бур, смотрю, вообще берега попутал. Перед кем права качаешь?! Встать, животное!
Бур медленно оторвал задницу от кресла – т-твою мать, ну и слизняк! Надо уточнить, кто из наших его на этом посту утвердил, мысленно пометил себе комиссар. Нотой пихнул бантустанского главкопа обратно в кресло: