- И?..
Агентуристу показалось, что Хитченс сейчас взорвется – в самом что ни на есть буквальном смысле. Но тот только посидел с минуту, багровея, потом шумно выпустил воздух в моржовые усы:
- Драка там сейчас. И с хреновыми последствиями драка. А мы даже передать ничего не можем.
- Это Ченг, - зло бросил Аронсон. Он давно на этот комплекс зарится, сейчас решил вот под шумок биоматериал к руками прибрать…
Кажется, в глазах Макфола промелькнул некий опасный огонек – шпион не был уверен Во всяком случае, выражение лица дворецкого – или он реально глава этого браннеровского безумного предприятия? – не изменилось ничуть. Все тот же внимательный и вежливый Дживс…
- Да черт бы с ним, с биоматериалом, - махнул ручищей Хитченс. – Просто понимаете, Макфол, там сейчас завязывается узелок Конца Света… который действительно может оказаться концом. А мы не успеваем – просто физически – ни развязать его, ни разрубить. Если бы была возможность связаться с охраной комплекса, приказать им не принимать боя… Но Ченг уже запустил цепочку событий, обратного хода нет. Этот китаеза всегда был талантлив…
- Да хватит болтать! – Аронсон явно находился на точке кипения. – Сейчас наш единственный шанс – найти этого вашего актера раньше Ченга. Через этот ваш дурацкий вирт. Что там Браннер? Не пришел в себя?
- Господин граф пока не в состоянии выполнить вашу просьбу, - теперь учтивость Макфола была отчетливо ледяной. Агентурист мысленно согласился с ним. Этот импровизированный вирт, когда «яхта» слетела с курса по воле… или скорее прихоти того, непонятного, дался Браннеру гораздо тяжелее, чем остальным. Так-то он остался в сознании, даже шутить пытался… Но серьезное напряжение попросту убьет его. На месте Макфола я бы тоже уперся, отметил он про себя.
- Но вы-то сможете? – негромко и даже вкрадчиво спросил Хитченс – с его внешностью престарелого громилы такой тон напрочь не вязался. – Я понимаю, вас не было в том вирте… Но вы ведь можете использовать память… господина графа, не причиняя беспокойства ему самому, восстановить тот вирт, попасть туда… И взять с собой тех, кого сочтете нужным? Ведь можете, Макфол?
- Допустим, - улыбка дворецкого стала неожиданно жесткой, неприятной – агентурист впервые почувствовал, как опасен может быть этот человек. – Но кто сказал, что я захочу это сделать? Причем именно для вас?
Хельги, Бантустан-18
Ну, в общем, вы поняли – Анну тоже накрыло. То ли предчувствие, то ли отходняк от синтемеска – разбираться-то некогда. Да и не здесь же, в этой подземной кишке, в самом деле? Дорогу она, вроде, не потеряла, так что шкандыбаем помалу, опираясь друг на дружку. Со стороны поглядеть – обхохочешься. Только вот вашему приятелю Хельги не до смеха как-то.
С тем, что я уже и не понимаю, куда влез, я как-то смирился. Ну его на фиг, это понимание – поймешь, так и вовсе жить расхочется. Но – давит. Называйте это предчувствием, суеверием, паранойей – да как хотите называйте, а я это теперь физически чувствую. Зудит мой погорелый имплант, как проклятый. И ведь не почешешь под черепом, что характерно… Вот вам смешно, а меня до белого каления доводит, хоть головой об стенку бейся.
В общем, полный букет удовольствий. Тьма, вонища все гаже, бетон под ногами какой-то липкой дрянью залит, да еще и внутричерепная чесотка. Плюс, уверенность, что впереди вашего приятеля ну вот ничегошеньки хорошего не ждет. И как завершающий штрих – Анна сломалась окончательно, сползла по стенке, прямо на загаженный пол села.
Извини… не могу…
- Надо, маленькая. Не тут же оставаться? Ну, отдохнем сейчас и дальше пойдем, да?
Не знаю… Он здесь…
- Кто? Знаешь, кто б там ни был, вот не хочу я его видеть, совсем не хочу. Давай, руку мне на шею закидывай – и пошли.
- Да пришли уже, - негромкий, чуть насмешливый голос из бокового прохода чуть в камень меня не превратил. Вот теперь действительно пришли. Приплыли. Это я не чувствую уже – знаю.
- Покажись… - своего голоса не узнал даже.
- Да покажусь, конечно, - тот, насмешливый, шагнул под тусклый светильник. А я фонарь как дубинку сжал – и даже как-то в голову не пришло его включить. От страха, скорее всего. Он это, тип из моего кошмара. Невысокий, крепкий, в черном полувоенном комбезе. Лицо круглое, чуть раскосые глаза, улыбка спокойная – приятное, в общем лицо. Вот только ниже левого локтя – щупальце-плеть вьется, змеится, танцует, завораживает. И даже не опасностью тянет от него, а смертью. Той, от которой не увернуться, не спрятаться.
А он улыбнулся нам с Анной почти сочувственно: