Но ведь выполз, и почему-то мне верят. И Анна верит, и Монгол с Гершем, и светлость его долбаная Браннер, и даже эти отчаянные, которые ни в Бога, ни в черта, ни в Департамент Безопасности не верят… Или не мне они верят, а тем умным книжкам, что я через себя пропустил?.. К черту, Хельги, неважно. Сейчас ты сам – книжка. А уж умная или так себе – только от тебя зависит.
- …а правда, ты этого… - амбал проделал рукой некое волнообразное движение, изображая щупальце, - там, в туннеле, уделал?
- Не совсем я. И не совсем уделал. Вы его тоже боитесь?
- Боимся, - впервые вступила в разговор бритоголовая великанша. – Он – элита, последнее слово в разработках, специально выращенный… служитель. А мы… что – мы? Биоматериал, тестируемый в естественных условиях.
- У вас очень правильная речь, - это, кстати, правда. Причем не танхуа-лэнг, не бантустанский пиджин с матерными вкраплениями – чистый литературный английский. Спасибо Гершу, заставил в свое время выучить…
- Такой меня сделали, - на окрашенных черным губах – легкий намек на грустную улыбку. – Но мы уже пришли. Вниз, пожалуйста.
Вот уж чего не ожидал в санитарной зоне – так это оборудованных подземных убежищ. Да еще таких: до блеска, до стерильности отдраенных, сияющих белизной, пропахших какой-то медициной… И все это - сразу за порогом хитро замаскированного под растрескавшуюся плиту входа. А что там дальше – показывать, понятно, никто не торопится.
- Сюда.
Ее я узнал с трудом. Грим с лица смыли, только не лицо это – восковая маска, нос заострился, губы посерели, темные круги вокруг закрытых глаз. Огонек в ней едва теплится, вот-вот погаснет. Бог ты мой, что я здесь могу сделать? Ну ведь не врач же я! А вот второго, до шеи укрытого простыней, узнать просто не смог.
Багровая рожа, словно кипятком ошпаренная, ни волос, ни бровей, ни ресниц. Только на звук шагов глаза приоткрылись – светлые, почти прозрачные, наглые:
- А-а господин артист? Что ж, у моего одра скоморохи уместней, чем… Можете в качестве последней любезности сгенерировать для меня тот дивный бордель в Эр-Рияде?
- Не жильцы. Оба, - прошелестела на ухо великанша. А то, блин, я не знаю… Но меня-то сюда зачем притащили? Помочь-то я…
Анна внезапно и сильно потянула меня за рукав, требовательно заглянула в глаза… И я понял.
- Так. Кто угодно и где угодно – бегом раздобудьте мне рабочий шлем. И три вирт-шлема для…
- Вы серьезно? – великанша заломила бровь. – Нам надо о многом…
- Хотите говорить – найдите шлем и себе. Только быстро, быстро, быстро! Это единственный способ как-то их вытащить.
Не оборачиваясь, я придвинул стул к лабораторному столу. Ну, дружище «харвест», попробуй только подкачать!
- Надеюсь, вы знаете, что делаете?
Ох, надеюсь… Вирт без импланта, зато с неограниченным числом участников и партером бог весть из каких пространств и времен… Смертельный номер. Буквально. Но ведь это единственный выбор в ситуации, где выбора нет, согласны? Нет, серьезно согласны?
Интерлюдия. Бантустан-18-санитарная зона, коммуникационный туннель
Он поднялся сначала на четвереньки, потом медленно, придерживаясь за стенку, во весь рост. Тщательно отряхнул протезом-щупальцем изгвазданную в пыли накидку. Зачем-то подобрал безнадежно искореженный фонарь, внимательно осмотрел его, усмехнулся, покачал головой, поморщился от боли, отшвырнул бесполезную алюминиевую трубку. В темноте он видел не хуже, чем на свету – но это требовало некоторого напряжения, а силы стоило поберечь.
Итак, он недооценил противника – точнее, то адское создание, что ему помогает. Это не огорчало: в конце концов, его возможностей хватит на то, чтобы приказать имплантам заглохнуть, стать невидимым для проклятой штуковины… Проклятой?.. Он нахмурился. Что-то тут было не так.
Осторожно потрогал висок, снова поморщился – там прощупывалась огромная гематома. Не смертельно – для него – но весьма неприятно. От этого лысого и долговязого парнишки он такой прыти не ожидал, с тем психологическим портретом, что предоставил в его распоряжение хозяин, нападение на кого-то с дубинкой (ну, с фонарем, какая разница?) не вязалось никак. Что ж, стало быть, парнишка оказался потверже в кости… Человек со щупальцем даже позволил себе слабое и жутковатое подобие одобрительной ухмылки – хотя радоваться было особо нечему.