Пусть идут – места хватит всем.
Я не умею любить и учусь на ходу.
Интерлюдия. Он принимает гостей
Все было хорошо. Даже то, что сущность с определенного момента начала думать о себе исключительно в мужском роде.
Его пространство, его вирт стабилизировались с возвращением друга Хельги, более того – они могли вместить столько народу, сколько потребуется. Бар с безбрежной чернотой за панорамным иллюминатором обрел сложную многомерную структуру, превратившись в самодостаточный мир – по крайней мере, в том пространстве, которое было для сущности… для него родным. Другу Хельги – точнее, его физическому носителю – не грозила прямая и непосредственная опасность, и он прокладывал торную дорогу из своего пространства сюда – для других, не менее интересных персон, воссоздавая их образы. Кажется, еще несколько человек, чьи намерения он пока не мог угадать, собирались посетить этот бар – и это радовало.
Намечается вечеринка!
Это было для него внове, это будоражило. Это заставляло забыть о хоре призрачных голосов из криоматрицы, беззвучно вопивших где-то на обочине сознания двоичным кодом: «Опасность! Опасность!». Заставляло забыть о том, что связь с криоматрицей становится все более зыбкой, грозит оборваться совсем. Сейчас он достраивал этот мир, внося свои штрихи, растворяясь в нем, становясь этим миром.
Он творил.
Для него, вечного виртуального зрителя, это было совершенно незнакомое состояние. Эмоции чуть не выжигали его волновой контур – и это тоже было хорошо. Не хватало лишь того, кто по достоинству оценил бы это великолепие.
Ему не хватало зрителей.
Вирт-пространство
Как и когда стабилизировался мир вокруг, агентурист не понял. Не успел. Занимало его другое: он сам вдруг ощутил себя каким-то… тоже стабилизировавшимся, иначе не скажешь. Пожалуй, даже не совсем собой, серой и незаметной мышкой, пусть не последним, но все же винтиком Департамента. Кем-то другим – больше, значительнее, лучше. Возможно, даже честнее, усмехнулся он про себя.
Он поднял взгляд на Макфола – безукоризненно-лощеный Дживс тоже куда-то исчез. Пропали дурацкие бачки, заострились скулы, явственней проступила горбинка на породистом носу, лицо подернулось красноватым загаром. Такому не ливрея – скорей уж кольчуга впору….
- Что это с вами… с нами, Макфол? – вопрос явно прозвучал по-дурацки, но не задать его агентурист не мог.
Уголок губ дворецкого-рыцаря чуть заметно дернулся: так он здесь улыбался:
- Мы с вами теперь персонажи. Такие, какими себя придумали – возможно, когда-то давно…
Шпиону показалось, что он понял:
- И что, теперь нам можно все?
- Можем – почти все. А вот можно немногое – мы с вами чужаки в чужой стране, и не нам менять правила.
- Ну и ладно, - агентурист беспечно махнул рукой – давно позабытый жест. – Я люблю жить по правилам, пусть даже идиотским. Но вот писать их – увольте. Не хочу.
- А возможно, придется, - тихо, чуть ли не про себя пробормотал Макфол. – Простите, а ведь я даже не знаю вашего имени…
- А это важно?
- Пожалуй, нет.
- Тогда идем?
- Да, идем. Теперь уже близко.
Пройти пришлось всего с полсотни шагов – и агентурист замер, как вкопанный. Прямо из каменистой серой тверди вырастала совершенно неуместная под этим свинцовым низким небом художественно покореженная и проклепанная стальная дверь в пятнах ржавчины и окалины. Просто дверь – и все, дверь из ниоткуда в никуда. И переливалась над ней красным, синим и золотистым яркая вывеска: «БАР СБИТЫЙ КАТЕР. ВХОД С ОРУЖИЕМ ЗАПРЕЩЕН, ПЕРСОНАЛ СТРЕЛЯЕТ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ»
Агентурист пялился на эту сюрреалистическую картинку где-то с минуту, потом ошалело потряс головой:
- И что все это значит, Макфол?
- По-моему, это значит общий сбор. Входите – и узнаете.
- Что значит – «входите»? А вы?
Лицо Макфола закаменело:
- Мне надо вернуться. Я не могу оставить его сия… друга и дом на произвол…
- Понял. Ну так я иду?
- Ни пуха, ни пера, человек без имени.
- Идите вы к черту, Макфол.
Агентурист засунул большие пальцы рук за широкий ковбойский пояс и вразвалочку двинулся к двери под вывеской.
Комиссар Колин, Бантустан-18
Вроде, все было сделано как надо – но комиссар ощущал странную неуверенность. Словно столкнулся с чем-то, чего не может и не должно быть. Три десантных катера кружили над санитарной зоной, еще один завис прямо над крышей – штурмовые команды в полной готовности… вот только штурмовать пока было решительно некого.