Но хитроумный азиат овладел собой быстро:
- Очень плохо. Я отправил по следу своего… не знаю, можно ли назвать его человеком, но он у меня лучший. И он тоже потерян. Ситуация грозит выйти из-под контроля.
- Я в курсе, - более желчно, чем следует, отозвался комиссар.
- В том-то и дело, что нет… Ладно, на пространные лекции времени точно не хватит. Блокируйте Бантустан. Главное – блокируйте Бантустан.
- Уже. Мои штурмовики…
- Придержите их, они еще понадобятся. Обеспечьте информационную блокаду. Чтобы ни весточки во внешний мир или из внешнего мира. Особое внимание – санитарной зоне.
Из чистого гонора комиссар хотел возмутиться – мол, раскомандовался, как в своей корпоративной СБ! – но чувствовал, что Ченг прав. Ну, почти.
- Вы так говорите, словно не уверены в успехе…
- Очень может быть, что их возможности выходят за рамки наших представлений, - тихо и серьезно проговорил Ченг.
- Чьи это – их?
- Не прикидывайтесь…
- То есть это все-таки вторжение? Информационное оно там или какое?
- Ради спокойствия считайте так, - уклончиво ответил Ченг, нервно играя тросточкой. Врет, сволочь, - понял комиссар. – Главное, пока никаких силовых акций. Да вы и не сможете до этих дотянуться. Я – попробую… Так что на ближайшее время снова буду недоступен. Держите своих орлов в готовности, ситуация непредсказуемая.
- Ладно, а как быть с теми… до кого я дотянуться могу? С тем же Маркусом?
- На ваше усмотрение, комиссар. Исключительно на ваше усмотрение.
Вирт, галактический бар на Мю Змееносца
Хельги-двойник огляделся, нахмурился, отошел к панорамному иллюминатору – на сей раз чернота за ним выглядела какой-то бездонно-мертвенной, и колючие огоньки далеких звезд смотрели пристально и холодно. Хельги-куккловод, который был всем – двойником, залом, чернотой снаружи – облегченно перевел дыхание. Кажется, пока все штатно, без неожиданностей – хотя, ясен перец, они еще будут. За ними, в общем, и пришел сюда…
Счастье еще, что в «харвесте» сохранились эскизные проработки этого вирта, хмуро подумал он. С нуля, да без импланта, да и вообще в условиях антисанитарных и блядских – черта бы лысого я сумел этот бар восстановить. Черта бы лысого я себя-двойника сюда встроил. Черта бы лысого… ладно. Получилось – и хорошо. Дают – бери, бьют – беги…
С прошлого раза здесь ничего не изменилось. Почти. Какие-то мелкие детали: и стойка бара была чуть повыше, и бутылок на полках было побольше, и… зараза, а вот здоровенного зеркала напротив стойки не было точно! И торчит оно тут как-то нелепо, и с окружающей обстановкой не монтируется, и вообще какое-то оно все неправильное… Вот только в чем неправильность?
Хельги-двойник быстро пересек зал, остановился перед дурацким зеркалом. Ну да, ясно: и стойку, и столики, и кусок черноты за иллюминатором долбанное стекло отразило исправно. В отражении не хватало сущей малости: самого Хельги. Чего-то подобного, видимо, и следовало ожидать, усмехнулся про себя Хельги-который-все, заставляя двойника протянуть руку. Зеркало и зеркало: гладкая холодная поверхность. Ну и ладно, ну и плевать. Примем как данность. Помнится, в бреду после видунских зелий что-то такое виделось – и даже почему-то важным казалось…
Хорошо хоть, Анна себя ждать не заставила – и как у нее еще терпения хватило ждать, пока Хельги, актеришка несчастный, кажилился-вымучивал, выковыривал из своей памяти и потрохов «харвеста» обрывки текстур, лепил из них что-то?.. И в том же синем комбинезоне, только сейчас почему-то он матовый, и тысячи огоньков не искрятся на нем… И все-таки хорошо, что она здесь.
Хельги-кукловод улыбнулся двойником, выставляя на столик бутылку текилы и блюдца с лимоном и солью:
- Присаживайся, будем ждать.
- А чего мы ждем?
- Без понятия. А ты?
Она бледно улыбнулась, опускаясь на стул:
- Ты меня переоцениваешь.
- Лучше уж тебя, чем себя… А все-таки?
- Изменения мира – такой ответ тебя устроит?
- Круто, - ухмыльнулся Хельги-двойник, салютуя стаканом. – А поконкретней можешь?
- Если бы. Понимаешь, сейчас у меня возможные варианты развития… как бы сказать… слипаются, я не могу их разделить. И эти трое. Они даже здесь на меня давят.
- В смысле, Монгол, Герш и этот, как его?.. И что же ты в них такое страшное углядела?
- Не страшное, скорее, чужое, - узкая ладонь легла на рукав двойника, на серебряное шитье обшлага. – Понимаешь, они какие-то древние, все трое. Не из нашей эпохи… хотя и из нашей тоже. Я путано объясняю, да?
- Есть маленько. Но врубаюсь, кажется. То-то мне и казалось, что Герш вторую глобализацию лично помнит…