Кто ж в здравом уме посмеет тронуть собирателя?..
Снова на задворках памяти что-то скребется, что-то, что заставляет всматриваться в Элисте еще внимательнее, и Громова чувствует мой взгляд. Чувствует совершенно точно, потому что спина и шея напрягаются сильнее, она немного приподнимает голову, но не поворачивается. Будто прислушивается, рассеянно кивая Вэлу, ставящему перед ней высокий бокал.
В нем дымится и тускло мерцает, пахнет корицей и гвоздикой глинтвейн.
Откуда-то из далека приходит желание слизать остатки терпкого вина с губ Громовой после того, как она делает первый глоток. Я почти чувствую этот вкус во рту. Отчего-то горчит.
Элисте пьет медленно, я знаю, что она растирает специи на языке, наслаждается, постепенно с каждым новым глотком возвращает себе привычное состояние, стремится его вернуть.
«Безнадега» очень странно на нее действует, не так, как на остальных. А собирательница странно действует на «Безнадегу», меняет слишком сильно, сильнее, чем кто-либо еще.
Собирательница…
Я дергаюсь, встряхиваюсь и через миг уже оказываюсь рядом с девушкой.
- Мне надо, чтобы ты на кое-кого посмотрела, - склоняюсь к ней, стоя за спиной. Не могу не склониться, мне надо почувствовать ее запах. Громова едва заметно вздрагивает от неожиданности, чуть поворачивает голову вбок, отчего короткие волосы касаются моих губ.
- Это твоя услуга? – спрашивает она.
- Нет, - усмехаюсь, - малая ее часть. Не более десяти процентов, - я кладу руки на тонкие плечи, чувствую под пальцами хрупкие косточки и напряженные мышцы. – А потом, если хочешь, поговорим о том, что у тебя случилось.
- Почему ты так уверен, что у меня что-то случилось? - в ее голосе нет даже намека на любопытство, и я не понимаю, зачем собирательница его задает.
- Потому что сегодня ты не такая, как всегда.
- Откуда ты знаешь, какая я? Может, наоборот, только сегодня я – именно такая, как за дверями твоего бара, в реальном мире?
- Если тебе так хочется, я могу в это поверить.
Эли разворачивается на стуле, подхватывая глинтвейн, рассматривает меня внимательно, сосредоточенно, поглаживая пальцами бокал, позвякивает тонко стекло.
- А чего хочется тебе, Андрей Зарецкий?
И мне вдруг совершенно перестает нравится, что она зовет меня этим именем. Мысль о том, что даже на Шелкопряда я отреагирую лучше, заставляет морщиться.
- Сейчас чтобы ты посмотрела на кое-кого, - качаю головой, потому что сам не могу разобраться, чего именно от нее хочу, кроме очевидного.
- Этот кто-то в зале?
- Нет, - я протягиваю ей руку, помогая спуститься. Ладони у Громовой холодные, несмотря на то, что все это время она обнимала высокий обжигающий бокал.
- Веди, - чуть улыбается, забирая со стойки шлем, следуя за мной, не разжимая пальцев. Я понимаю, что собирательница согласилась из-за любопытства, чувствую его во взгляде девушки, слышу в голосе.
Но не собираюсь ничего предпринимать по этому поводу.
Я открываю перед ней дверь, пропуская внутрь впереди себя, бросая короткий взгляд на Куклу. Девчонка все еще спит.
- На нее я должна посмотреть? – проходит Элисте в святая святых, не колеблясь ни секунды.
Второй раз за неполную неделю - тянет на рекорд.
- Да.
Громова останавливается у дивана, склоняется над сумасшедшей-не-сумасшедшей, рассматривает буквально несколько секунд, а потом поворачивается ко мне.
- И что ты хочешь, чтобы я тебе сказала?
- Она – собирательница?
- Почему ты так решил? – Эли проходит к креслу, опускается в него, склоняет голову набок, опуская на столик бокал.
- Потому что из всех вариантов у меня остался только этот.
- Расскажи мне, - не торопится отвечать Элисте. – Как она оказалась у тебя, почему ты решил, что она может быть такой, как я?
- Кукле снятся сны, она жаждет смерти. Именно смерти. А пришла она ко мне, потому что считает, что все это навязанное, не ее. Я пообещал разобраться.
Элисте погружается в себя на несколько секунд, а потом откидывается на спинку кресла, прикрывает веки, передергивая плечами.
- У тебя здесь теплее, чем в «Безнадеге», - говорит она, возвращая взгляд к моему лицу. – Девочка ведь сейчас спит?
- Да.
- И видит сон…
Я бросаю короткий взгляд на Куклу. Судя по тому, как девчонка морщится, вздыхает и постанывает, ей явно что-то снится. Наверняка что-то из ее камерных кошмаров.
- Да.
- Проведи меня в него. Ты ведь можешь?
- Могу, - киваю, отодвигая в сторону глинтвейн и садясь на столик. – Зачем?
- Хочу кое-что проверить, увидеть. Да и просто любопытно, - едва улыбается девушка.