- Ой, да брось. Посмотри на нее, - чуть дергает уголком губ собирательница. – Ее сломают реальные трупы и реальные смерти. Я не дам ей больше года, и, заметь… я даже не упоминаю брешь. Ты ведь знаешь, что такое брешь, Зарецкий? - слово «брешь» Эли специально выделяет. И я снова готов с ней согласиться. Кукла сделает шаг в пустоту при первой же возможности. Бреши даже необязательно звать, достаточно прошептать.
- Ее можно закрыть? Собирателей блокируют? – спрашиваю я.
- Вроде бы блокируют, - пожимает плечами Громова, - но я с такими не встречалась, - потом снова переводит взгляд на ревущую Куклу. – Сдай ее совету, Шелкопряд, - качает Элисте головой. – Не экспериментируй и не жди. Девчонка не зарегистрированная, с родителями-людьми и с таким набором… - она обрывает себя на полуслове, качает головой.
- С каким набором? – щурюсь. Громова не договаривает умышленно. – Зачем ты просила меня провести в ее сон? Ты ведь сразу поняла, что она собирательница?
Девушка молчит, не говорит ни слова, рассматривает книжные полки за моей спиной.
- Эли…
- Хотела посмотреть, кого она будет забирать, - пожимает плечами, когда я начинаю терять терпение, и переводит на меня взгляд.
- И? – в ее глазах я не вижу ничего хорошего.
- И она будет забирать всех подряд, судя по всему, - снова пожимает Громова плечами. – Мужчин, женщин, подростков, стариков. Обычных, нормальных людей. Людей, которые будут напоминать ей о том, какой могла бы быть ее жизнь, понимаешь?
Твою ж…
Я понимаю, очень хорошо понимаю.
Для Куклы было бы гораздо лучше, если бы она забирала маньяков, убийц, конченных дегенератов… Кого угодно, кроме обычных людей.
- Что с ней сделает совет?
- Понятия не имею, - Элисте поднимается на ноги, перекидывает через сгиб локтя куртку, открывает шлем и тоже вешает на локоть, поднимает бокал. – Может, заблокируют, может, возьмутся учить.
- Думаешь, ее все же можно научить?
- В этом мире возможно все, Шелкопряд. При желании даже свиньи летают. В любом случае, узнать правду ей не помешает.
- Правду, говоришь, - я отрешенно наблюдаю за тем, как Громова идет к двери. Медленно, никуда не торопясь…
Косяк.
- Эли, - зову, когда пальцы Громовой обхватывают ручку, - я знаю, чем ты заплатишь мне долг. Я готов просить.
Глава 7
Элисте Громова
Меня бьет током. Простреливает от макушки, вдоль шеи, по всему позвоночнику, до самого основания. Рука замирает в каких-то жалких нанометрах от латунной дверной ручки.
Просить… Как же…
Ручка затертая, в виде рыбы, замочная скважина ржавая, но я уверена, что ключ в нее входит без проблем. Я рассматриваю потемневшие чешуйки, почти белый от бесконечных прикосновений хвост и пытаюсь прийти в себя.
- Скажи, что ты шутишь, Зарецкий, - говорю, стоя к мужчине спиной. Я не берусь даже разбираться в том, что меня больше всего напрягает в данной ситуации: происходящее в целом, слишком всезнающий и до нервной дрожи непонятный Зарецкий или то, как искрит и корежит между нами, бьет в магнитные поля.
Нет. Не-а. Ни за что.
Мне это все не нужно. Не хочу.
- Я пока вообще ничего не говорю, а ты уже торопишься отказаться, - в его голосе слышна улыбка. И она ему несвойственна, поспорить готова. Так же, как нежность не знакома его рукам, а учтивость и такт - словам. Но ему и не идет это все… Он и так слишком, а вместе с этим будет вообще с трудом выносим. Холодность и грубость Шелкопряда, как предупредительный знак, как пожарная сирена, как ров с крокодилами – предупреждение, спасающее жизнь.
И в то же время Зарецкий, как тот шут из мультика: «что в уме, то и на языке». Предельно откровенен, не умеет себе отказывать.
- Я знаю, о чем ты попросишь, и говорю тебе «нет», - отвечаю ровно. В голове носятся мысли со скоростью света, толкаются, сплетаются и рассыпаются на бессвязные отголоски ничего не значащих слов. За спиной тишина. Я не слышу, но знаю, что Шелкопряд подходит.
И… мне, кажется, все еще нравится на него смотреть…
Чушь.
- Не усложняй девочке жизнь, - пальцы все еще отказываются прикасаться к дурацкой ручке, ноги не хотят двигаться. Не знаю, почему. Меня ничто не держит, мне ничто не мешает, но… я просто не могу. Сама не могу. – Отдай ее совету.
Мне нужно разобраться.
- Я полагаю, что усложню ей жизнь, именно отдав совету, Эли. – Зарецкий за спиной, слишком близко. Его дыхание колючее, и оно щекочет мою шею, легко царапает, будто пробует. – Ты ведь знаешь, что они делают с незарегистрированными, правда, Элисте? Ты же всего несколько минут назад говорила о том, что Кукла не вытащит. И готова бросить ее совету?