«Учителю нужны средства, чтобы обратить заблудших», - кривилась, передразнивая, Дашка, уплетая очередное пирожное. Поесть у нее получалось не всегда. Я бесился поначалу, но Дашка денег не брала, от подарков отказывалась, отказывалась часто даже просто от совместных обедов и запрещала мне вмешиваться. Она не хотела, чтобы я их заставлял, ломал. А по-другому я не умею. И я сдался, обещал ей не лезть при условии, что как только она «проснется», переедет, свалит отсюда на другой конец города и вызовет психушку, если до этого момента ей не удастся вытащить родителей из… этого.
Дашке не удалось.
Мне жаль… Но, чтобы кому-то помочь, надо, чтобы этот кто-то был готов к помощи, хотел ее. Женя и Николай не хотели. Готовы не были. Все глубже и глубже увязали в «учителе» и догматах.
- А после, Дашка?
- Где-то в шесть температура скакнула почти до сорока, и я хотела вызвать скорую. Мне казалось, что у меня оставались таблетки, - тут же начала оправдываться она, видя мой взгляд, - с прошлого раза, думала, что…
- Дашка… - качаю головой.
- Прости, - шмыгает мелочь. – Но я действительно была уверена, что что-то оставалось. Может, мама нашла… В общем, в скорую звонить не пришлось, - вздыхает она. – Я отключилась минут на пятнадцать, а когда открыла глаза… Меня будто ударило, понимаешь? Словно толкнул кто-то, потянул в разные стороны. Казалось, что все кипит: кожа, кости, кровь, ломало. И в голове гул и грохот, – Дашка передергивает плечами, смотрит потеряно. - Я помню, что ты говорил. Оделась и выскочила, тебе позвонила. Почему меня накрыло, Андрей? Ты же говорил, что еще рано?
- Не знаю, Дашка. Но узнаю, - обещаю, рассматривая мелочь. Это и правда не нормально. Так быть не должно. Сила просыпается постепенно. Растет медленно, каждый день, чтобы тело успело привыкнуть и подстроиться. Тем более Дашкино ослабленное тело. Тем более до наступления совершеннолетия.
Я достаю мобильник и выхожу в коридор, мне нужна информация.
- Ну наконец-то, - тяну, слыша задумчивое "алло" через десяток гудков, - у меня пара вопросов.
- Твою мать, Зарецкий, скажи, что ты просто номером ошибся, - стонет Саныч.
- О нет, я попал именно туда, куда надо, - усмехаюсь.
- Зарецкий… - пауза, долгая, многозначительная, будто он действительно ждет, что я раскаюсь, - хрен с тобой, - сдается со вздохом, - задавай свои вопросы. Только быстрее, у меня два трупа, пропавший ребенок, предположительно иной, и Волков, который впрягся в сеть отелей. Я не готов сражаться с тобой в остроумии.
- Было бы чем сражаться, Саныч, - качаю головой, переваривая то, что услышал. – Давно кому-то нужно было в это впрячься, мужик, и мы оба это знаем.
- Ой, только не начинай. Хочешь заниматься морализаторством – милости прошу к нам, на старую должность. Я подвинусь. Серьезно.
Внутри щелкает и хрустит.
- Нет. И ты знаешь причину, - фыркаю.
- Ага, - тянет Саныч, - а еще я знаю, что тебе на нее глубоко класть, Аарон, так же, как класть на окружающих. Так чего ради ты звонишь?
- Началось, - упираюсь затылком в дверь сортира, прикрывая на миг глаза. Хмурюсь. С кухни доносится шум воды и звон посуды. Видимо, мелочь допила чай. – Дашка «проснулась» и «проснулась» резко. Мне нужен кто-то, кто поможет ей справиться с этим, кто научит, пока я буду вести… «переговоры».
- Ей же еще нет восемнадцати, - тянет глава совета, удивленно. – Ты уверен, что…
- Не тупи, - обрываю нетерпеливо. – Она не далее как час назад чуть не стерла с карты Москвы собственный квартал. Полагаешь, это что-то другое?
- Мать твою…
- Твою туда же, - дергаю плечом рассматривая потемневший от времени узор на обоях перед собой. Дашка выходит в этот момент из кухни, направляется к себе. Но тормозит у закрытой двери в гостиную.
Дерьмо…
Впрочем, открыть так и не решается, стоит несколько секунд, невидящим взглядом глядя на темную поверхность, а потом судорожно дергается, отшатывается, будто обжегшись, и все-таки скрывается в своей комнате.
Все это время Саныч что-то вещает.
- Что?
- Говорю, что хочу, чтобы ты привез ее сюда, чтобы…
- А я хочу золотой унитаз и браунинг, из которого стреляла Каплан, Саныч, - фыркаю, снова обрывая главу совета. - Не все желания сбываются. Найди мне кого-нибудь.
- Я полагал, ты уже выбрал ей «учителя».
- Ты плохо меня расслышал? «Чуть не стерла» - это не эвфемизм, это свершившийся факт. Мне многие должны, и я многим могу приказать, но…
- Можешь не продолжать, я подумаю. Что насчет защиты? – спрашивает глава совета немного отрешенно, наверняка уже перебирает возможные кандидатуры.