ГЛАВА 7
Для меча нашлись отличные ножны, кожаные, плотные. Теперь можно не опасаться, что случайно заденешь кого-нибудь. Впрочем, Дмитрию казалось, что все его жертвы - случайны. Для самого Дмитрия тоже нашлась одежка, чуть тесноватая, ну, да хрен с ней. Главное, сапоги пришлись впору - у бармена оказался тот же самый размер ноги. Бутылки дешевой строфарии громоздились на деревянных полках, голова рептилии неподвижно скалилась со стены. За столом сидели все те же Илион, Добужин, Теофил и старичок Ланс. Не хватало только Крильды и Толика. Бармен у стойки протирал кружки, Алмис сидела напротив Дмитрия и улыбалась. Дмитрий тоже улыбался. И молчал. Иногда он брал свою кружку и отхлебывал строфарии. Ланс что-то недовольно втолковывал своему мечу: узнав, что Черный Замок развалился сам собой, бедный старикан впал в окончательное беспамятство. Когда Дмитрий полчаса назад появился из подземелья, он был встречен мрачными взглядами. Но весть о смерти Ма-Мин всех развеселила - убийство матери кербов никто здесь не считал излишним. - Арконцы уже до Предместий добрались, - рассказал Илион, - резали всех подряд. Не арконцы, а прям кербы какие. И вдруг - раз! Обмякли, разбрелись. Тут уж наши стали их резать... - Да, - хмыкнула Алмис, - наши. Сам-то ты в задней комнате пересидел. - Мы - рыцари Предместий, а не защитники короны, - ответил за Илиона Теофил, - спасибо, рыцарь. Теперь я могу в Аркону вернуться, там хорошо. Полный беспредел. Буду дальше монахов трясти... - Да, - чинно подтвердил Добужин, - беспредел - это хорошо, если своя башка варит. Мы тут потерли с ребятами... Я понял, рыцарь, что ты был прав. Без драконов намного легче. Так что, можно сказать, ты их за дело грохнул. Дмитрий встал, опершись руками о стол, и приблизил свое лицо к лицу Добужина: - Во-первых, я их убил не за дело, а просто так. А во-вторых... - Во-вторых, легче вам не станет, почтеннейшие, - закончил за Дмитрия чей-то глубокий спокойный голос. Дверь бара захлопнулась с противным влажным звуком. Алмис ахнула, бармен резко оглянулся на стену у себя за спиной. Действительно, голос принадлежал голове рептилии. Бармен не успел увернуться - голова, отделившись от стены, упала на бармена раскрытой пастью. Мелькнули ноги в войлочных башмаках, и бармен исчез... Внутри головы? Едва ли. Голова, облизываясь раздвоенным языком, зависла в воздухе перед Дмитрием. На самом деле, воздухом окружающий газ было назвать сложно: густая драконья вонь, казалось, вытеснила весь кислород. Дмитрий одним размашистым движением стряхнул ножны со своего меча. - Не старайся, Тромп, - ухмыльнулась голова, - твой ножик меня не достанет. Или ты забыл? Нафнир всех умней, дом построил из слов и земли. Ты, правда, примешал к моим словам болтовню двух других братцев... Теперь они мертвы, а слова их значат все меньше и меньше. Только сейчас Дмитрий осознал, что на голос дракона накладывается какой-то фон. Визг! Визжала Алмис, противно и хрипло. Илион, Теофил и Добужин исчезли - наверное, под столом. Только Ланс сидел, как и раньше, рассказывая своему эспадону о том, как рыцари короны штурмовали Черный Замок. Стены бара сгладились и начали покрываться едкой слизью. Сами собой соскочили пробки с бутылок. Потоки желой жижи, вырываясь из стеклянных сопел, разлились по залу... Точнее, по желудку дракона! Дмитрий, подскочив к ближайшей стене, попытался проткнуть ее мечом, но лезвие скользнуло по блестящей поверхности. Голова, шевеля длинными синими усами, выписывала медленные круги вокруг деревянной люстры: - Жил на свете рыцарь бедный, съеден был змеюкой вредной... - Пропела голова. Деревянные детали люстры размягчились, а потом и вовсе потекли. Люк подпола отлетел к стойке и, ударившись об нее, смялся, словно был сделан не из дуба, а из мешковины. Дмитрий увидел другую голову, такую же страшную, как и первая, но меньше размерами. Керб! - Царь! Подземелья жрут твой народ. Мы выходим на поверхность. - Добро, - торопливо проговорил Дмитрий, - а мне куда деваться? - Держи, - и керб, выковыряв языком из-за щеки какой-то предмет, плюнул этим предметом в Дмитрия. Драконья голова метнулась, чтобы перехватить предмет, но Дмитрий был проворнее. В его руках оказался лошадиный череп. Что с ним делать? - Надень! - Крикнул керб. - Порождение мочевого пузыря! - Зашипел дракон. Пол сомкнулся, и голова керба, отделенная от туловища, откатилась к стене. Дмитрий нацепил лошадиный череп себе на голову... Бар исчез. Во все стороны простиралась равнина, выложенная темно-розовым кафелем. Небо над равниной было снежно-белым. Позади слышалась мерная металлическая возня. Дмитрий обернулся, инстинктивно выставив меч. К самому небу поднимались строительные леса. Но лесами было одето не здание, а тело - гигантское серое тело дракона. Механизмы, похожие на первый советский луноход, ползали по лесам на ажурных колесиках и торопливо достраивали тело. - Здесь он тебя не достанет, а ты его - запросто. Справа от Дмитрия возник... Толик. Синий рабочий халат, как обычно, заляпан какой-то гадостью, лысина блестит. Толик бережно прижимал к груди желтую ящерицу величиной с варана. Ящерица крутила хвостом и перебирала короткими лапками. - На, - Толик протянул Дмитрию ящерицу, - посади ее на меч, а меч швырни в эту штуку. - Как ты здесь... - А меня такая зверушка нашла, с ушами и сковородкой. Бери скорей, я тут не надолго. Это керосиндра, пробная копия. Зверушка сказала, поможет. - Точно? - Дмитрий взял ящерицу, вытянул меч плашмя перед собой и посадил ящерицу на лезвие. Ящерица вцепилась в меч лапками, обвив гарду хвостом. - Теперь кидай. Быстрее, - торопил Толик, - а то у атсанов весь мир рушится. Мы, оказывается, живем у этого гада в аккурат между печенью и селезенкой. Размахнувшись, Дмитрий швырнул со всей силы меч в тело, увитое лесами. Меч вонзился в серую шкуру где-то в районе паха... Тело начало разрушаться. Сперва опали леса. "Луноходы", вереща, покатились в разные стороны. Потом длинная шея пошла трещинами и медленно осела на кафель, рассыпаясь серой пылью. А за ней... Снимай терминал! Живо! Теперь трещины покрывали небо. Отдельные участки равнины провалились в пустоту. - А ты?.. Но Толика уже рядом не было. Дмитрий сорвал с головы лошадиный череп. За окном чирикали воробьи, а может, синицы. С ревом прошел автобус. Постель в полном беспорядке, как всегда. На столе громоздилась полуразобранная "двушка" с монитором "Геркулес". Дмитрий был у себя дома. Может, все, что случилось до этого, простой глюк? Едва ли. Апрель на дворе, а сначала был февраль. У кровати музыкальный центр стоит - первое, что купил Дмитрий, получив от Нуфнира конверт с банковской книжкой. Да и лошадиный череп в руках тоже кое-что значит. Сняв со стены над столом свою детскую фотографию в пластиковой рамке, Дмитрий повесил череп на освободившийся гвоздь. Череп великолепно вписался между плакатом "Лед Зеппелин" и репродукцией Петра Карася.
ГЛАВА 8
Колонна кербов в полном молчании поднималась по лестнице и входила под арку. Лишь когти шуршали по камням. Чудовища прощались со своей мамашей. На Боцмана и Капитана больше никто не обращал внимания. Попрощавшись со святой Ма-Мин, кербы по одному выходили из дворца и разбредались кто куда. Вскоре мимо бандитов проковылял последний трехголовый. - Ну, взглянем на трупик? - Капитан поднялся, потер задницу, с которой на плиты упало несколько мелких камешков. - Взглянем, - согласился Боцман и тоже встал. Шаги последнего керба уже стихли, и бандиты подошли ко входу. - Что-то мне не по себе, Кэп... - Боцман поежился. - Плохое предчувствие. - Брось, - Капитан смело шагнул во мрак вестибюля. - Это запах. Запах действительно был весьма специфический. Так могла пахнуть помойка столовой, которую на несколько месяцев оставили без присмотра. Боцман последовал за коллегой и внезапно наткнулся на его спину: - Чего ты? - Нет, ты сам посмотри... - странным булькающим голосом пробормотал Капитан. Боцман сделал еще один шаг и оцепенел. Это было самое омерзительное зрелище, которое... Которое... Нет, даже вообразить большую мерзость нельзя. Не только невозможно, но и грешно! Боцман почувствовал неуютность во всем теле. А в следующее мгновение желудок Боцмана резко сократился, и поток кислой комковатой жижи обрушился на труп Ма-мин. Прийдя в себя, Боцман заметил, что Капитан тоже блюет. Но он заметил и другое: - Язык Ру-Бьек! Капитан молча кивнул. Он тоже видел два серых мясных кусочка, умостившихся рядом на луже блевотины. Кусочки эти приковывали взгляд, не давая отвернуться, росли, как-то странно заворачиваясь внутрь самих себя... Через некоторое время перед бандитами возникли две аккуратные арки. Арки висели в вонючем воздухе и вели... Куда? Боцман, утираясь кулаком, с мистическим ужасом разглядывал образовавшиеся конструкции. - Щас узнаем. - Капитан бесстрашно сунул голову под одну из арок. Боцману на минуту предстало тело коллеги без головы. Когда голова вернулась обратно, на тонких губах Капитана играла радостная улыбка: - Там новый мир! Свеженький! Мой! - Да ну! - Боцман сразу успокоился. Потом спохватился, - А как там братва, с понятиями? - Пока нет. Уж я их просвещу, - пообещал Капитан. - А за моей что, то же самое? - Нет, другое. - И там тоже все без понятий? - А как же! Мы же их только что родили! - Надо пойти разобраться! - Решительно заявил Боцман. - Ну что, ты к себе, я - к себе? - Ага, Кэп. Порядок наведем - встретимся... Да, а ежели что случится, даже полный шухер... Фленджера я к себе звать не буду. Даже если очень нужно с кем-то разобраться... - Этого беспредельщика? Уж он разберется... Близко не подпущу! И бандиты, пожав на прощание друг другу руки, разошлись по новорожденным мирам.
ЭПИЛОГ Митинский рынок, как всегда, радовал своим мусорным беспределом. Неработающие платы, самопальные "Макинтоши", пиратские диски... Вон у того развала с пиратскими дисками Дмитрий год назад впервые встретил Алмис. Интересно, она жива? Делами Руники Дмитрий старался не интересоваться. Лишь один раз с ним связались кербы - у них была проблема. Действительно, очень серьезная проблема. И Дмитрий ее решил. А больше - ни-ни. Жизнь мелкого хакера при не слишком мелких деньгах устраивала Дмитрия больше любой другой жизни. У развала дисков происходила нехорошая толчея. Серые кепи... Менты! Неужели облава? Московский офис "Майкрософта" давно пора взорвать. Не иначе, как их происки. Менты кого-то волокли к зеленому "Мерседесу", какую-то девушку. Вязаная шапочка, из-под края черного пальто выглядывает желтый подол сарафана... Дмитрий сам не понял, как это произошло. Он сорвался с места, кинув сумку на снег, в несколько прыжков догнал серую толпу. Действительно, менты. И действительно, Алмис! Одному менту Дмитрий, кажется, сломал позвоночник прямым пинком в спину. Другому, сержанту, той же ногой заехал в челюсть. Сразу присев, подсек еще одного и локтем разбил кадык. Здоровенный лейтенант попытался пнуть Дмитрия в лицо. Поймав лейтенанта руками за башмак, Дмитрий вывернул подошву, и, когда лейтенант падал, пнул его в пах. Выпрямившись, сразу отбил блоком два апперкота, подпрыгнул, вытянув ноги в прямом шпагате. Еще два мента свалились на снег без сознания. А может, и замертво. Последнего мента, потного и толстого, Дмитрий догнал и, обвивив локтем тугую короткую шею, в одно движение сломал ее. Вернулся, схватил Алмис за руку, потянул за собой. - Скорее, к той тачке. Пихнул девушку на заднее сидение, сам сел за руль и газанул с места. Древний "Москвич" прекрасно заводился в любую погоду, но выше стольника не мог выжать даже по летней дороге. Погони, однако, не было. Оставив "Москвич" в соседнем дворе, Дмитий повел Алмис к себе домой. Запер дверь, плюхнулся в одежде на разобранную постель. - Ух! Алмис стояла посреди захламленной комнаты, склонив голову набок. - Снимай пальто, - буркнул Дмитрий, - чаю попьем. - У тебя тут кавардак, как у Радкевича. Дмитрий где-то слышал эту фамилию. Потом вдруг вспомнил: - А, тот, который на балу... - Да, - Алмис хихикнула, - до сих пор. Отмыра его кормит. - Давай, - Дмитрий сел, потирая виски, - чаю, и мотать отсюда. По тачке меня быстро вычислят... - Тебя уже давно вычислили, - Алмис села на постель рядом с Дмитрием, взяла его за руку. - Это не менты. - А кто? - Агаботы. - Первый раз слышу... Точно не менты? Алмис кивнула. Дмитрий улыбнулся: - Тогда торопиться некуда. Скинув пуховик, он подошел к музыкальному центру и поставил диск "Джуси-Люси". Завыла гитара, сопровождаемая глумливым скрипучим голосом. - Потише сделай, - попросила Алмис. - Ты точно не знаешь об агаботах, рыцарь? - Я не рыцарь. Дмитрий сбегал на кухню, вернулся с двумя открытыми бутылками пива. Алмис отхлебнула капельку, Дмитрий в один присест высосал всю бутылку и кинул прямо на пыльный ковер. Свою бутылку Алмис поставила аккуратно на стол, сгребя в сторону кучу каких-то деталек. Вздохнула. Улыбнулась. - Я успела. В общем, тут... Ты нам нужен, Тромп. - Я не... - Нужен, - не дала себя перебить девушка. - Вот ты знаешь, кого едят мыши? Дмитрий удивленно помотал головой. - Тараканов! - Алмис произнесла это слово очень серьезно, даже с оттенком ужаса. - Теперь, если в доме завелся кот, мышей там не будет. Но появятся тараканы. - И что? - Ты истребил наших драконов. Теперь во всех мирах кишат агаботы. У нас, во всяком случае... Да и здесь, я уверена. Они еще к тебе заявятся, предложат работу. Но я успела первая... - Черта с два. Щетина Тромпа! Да я лучше... - Тромп - это ты! Вспомни! - Закричала Алмис. - Помню, - спокойно ответил Дмитрий, - и не приду. Именно поэтому. - Разумеется! - Алмис презрительно скривилась. - Волчок из Предместий охотится только для себя! Дмитрий попытался погладить Алмис по волосам. Она отдернула голову. Дмитрий присел на край тахты, упершись ладонями себе в колени и расставив локти: - Значит, так. Волчок из Предместий - это не я. Волчка назвали Тромпом, знаешь, почему? Он был убийцей-маньяком. А Толик знаешь, почему Тромп? Потому что делает оружие. Оружие такое, оружие сякое... Тромп - это вообще не человек. Это символ. Алмис сидела, так и не сняв пальто, насупленно молчала. Дмитрий придвинулся к ней чуть ближе. - Я хорошенько пошарил по сетям, не торопился. И нарыл кое-что. Институт увлапонского народа, открытый доступ. В закрытом у них то же самое. Выражение такое, "Вызвать Тромпа"... Древнее выражение, вы его позабыли. А увлапонцы помнят. Означает простую вещь. "Вызвать Тромпа" - то же самое, что "совершить самоубийство". Синонимы! Ясно? Вашим там что, жить надоело? По щекам Алмис катились слезинки. - Что же делать? - Проговорила девушка тихо. Дмитрий пожал плечами: - А сами как? Князь, армия, рогачи... - Князь исчез, как только ты убил Старшего. Рассыпался. Он и раньше был мертвый, мы просто не замечали. А рогачи, армия... Болваны. Илион бушует, уже не только в Предместьях. Весь Ермунград ему платит. Рогачи при Илионе. И при агаботах. Может, кербы помогут? Они пропали... - Они здесь, - усмехнулся Дмитрий. Алмис удивленно вскинула брови. Дмитрий выудил из кармана сигарету, закурил: - На Земле. В Москве, если конкретно. Глаза Алмис расширились от ужаса. Дмитрий не выдержал, рассмеялся: - Они тут заявились ко мне сами, мол, царь, хотим женщину. Я им говорю: хоть тонну! Легко. Они при переходе слегка... Меняются. Ладно, сейчас покажу. - И Дмитрий мелодично свистнул. Из-за занавески выглянула острая мордочка, рядом - еще одна... И на стол вышла вперевалку жирная лиловая крыса. Крыса была трехголовая! - Вот, - Дмитрий театрально указал на крысу, - знакомься. Это Кульп. - Ты что, князь, птицемора схавал? - Злобно заверещала крыса всеми тремя головами, - я Тертульп, Тертульп я, понятно? А Кульп и Трульп у тебя в правом кармане, в пуховике! Помоги им выбраться, а то задохнутся. - И крыса, подхватив ловкими лапками резистор, перекусила его пополам. Алмис перестала плакать. Улыбнулась, наконец. - Так ты теперь - крысиный царь? - Да! - Радостно воскликнул Дмитрий и, обняв девушку, повалил на постель, - я Дима Фленджер, царь крыс. Мое царство растет, не зная границ. Подданные изголодались по дамской ласке. Скоро в Москве все крысы будут о трех головах! Дмитрий поцеловал девушку в волосы, потом в лобик, потом в губки, потом снова в лобик. Она не отстранялась. Наоборот, обняла его, прижалась, тоже поцеловала в щетинистый подбородок. Потом высвободилась, села: - А как же агаботы? - Проще простого. Любой, у кого перебор с мерностью, в конце-концов зовет Тромпа. - Еще раз поцеловав Алмис в шейку, Дмитрий оскалился. - И я прихожу.