Дмитрий уже хотел было вышибить дверь ногой, но тут почувствовал, что ноги отказываются слушаться. Ковровая дорожка плотно опутала ноги Дмитрия. При этом она на глазах покрывалась мерзкими пупырышками, становилась липкой и влажной.
За спиной послышалось шуршание материи и низкий рык. Оглядываясь, Дмитрий упал. Ковровая дорожка потащила его в сторону распахнувшегося занавеса, за которым ждала огромная рожа, наполовину свиная, наполовину человечья, полностью занимавшая пространство от пола до потолка. Прорычав нечто типа «Чта-а-а!», рожа пошире разинула пасть. Дмитрий с ужасом понял, что ковровая дорожка превратилась в язык, который волок его прямиком в пасть чудища. Выставив перед собой толстый ствол базуки, Дмитрий нажал на курок три раза подряд. Рожа даже не моргнула, только снова, не закрывая пасти, издала свое «Чта-а-а!» Базука оказалась бессильна, пасть приближалась. Дмитрий выхватил из-за пояса лазерный резак — думал, на этом этаже не пригодится, но, тем не менее, вдруг поможет?..
Действительно, пара взмахов — и язык был перерублен. Конец языка вновь превратился в ковровую дорожку, точнее — в обгорелый лоскут, который безвольно свернулся на полу, отпустив ноги Дмитрия. Рожа не двинулась с места, продолжая рычать. Дмитрий вскочил и бросился к заветной двери.
Но теперь на двери вместо таблички светился квадратный экран, а с экрана глядела вытянутая мордашка Лакатоша.
— В чем дело? Я тут добрался до председателя, подожди… — сердито буркнул Дмитрий.
Лакатош шмыгнул черным шариком носа:
— Быстро сохраняйся и вылазь. Жардинеры в зале.
— Спасибо, я сейчас…
— Сейчас же!
— Да, да. — Дмитрий дал команду на сохранение и на выход. Лакатош исчез, исчезли дверь, стены, страшная рожа. Вокруг Дмитрия плыла душистая желтоватая пустота. Дмитрий заполнил эту пустоту стандартными панелями картотеки и снял с головы бутон пьютера — как раз вовремя: сквозь ряды фарфоровых кадок к нему приближались два жардинера, долговязый парень Кун, выслужившийся из рабов, и мохнатый коротышка Фейерабий, кимор, с детства воспитанный атсанами. Третьим был Брюква, тот самый атсан, который пару месяцев назад взял Дмитрия в плен. Настоящее имя атсана звучало слишком длинно, поэтому млекопитающие и яйцекладущие работники официально имели право называть атсана Брукс, а неофициально промеж собой дразнили его Брюквой.
Троица остановилась перед Дмитрием. Кун сверлил Дмитрия бесцветными глазками и криво улыбался. Но молчал. Первым должен был заговорить атсан. Он и заговорил:
— Рыцарь, тут в жардинерию поступили сведения, что ты режешься весь день в «Думу», а работа стоит.
— Откуда в жардинерии такие сведения? — Дмитрий невинно вскинул брови и перевел взгляд с атсана на Куна, — от этого недоноска, что ли?
— Не смей так называть жардинера, раб! — Тяфкнул Фейерабий.
Атсану было плевать, как кто кого называет — лишь бы его самого не называли в лицо Брюквой. Дмитрий всплеснул руками:
— Ладно, ладно, пускай будет доносок.
— Я тебе… — Кун замахнулся кулаком, но вовремя вспомнил, что Дмитрий легко может сломать ему руку, да еще таким образом, что снаружи покажется, будто Кун сам случайно упал и ударился о край кадки.
— Заткнись, — бросил Куну атсан и повернул бугристое лицо к Дмитрию:
— Сделал?
— Еще с утра.
— Ага, а весь день в «Думу» гонял! — Обрадовался Фейерабий и пару раз подпрыгнул на месте. В отличие от своих диких собратьев, кимор, воспитанный атсанами, не обладал никакой мимикой и выражал свои чувства прыжками, как и его воспитатели.
— Картотека готова, взгляни… Собственно, можно было и с центрального монитора взглянуть, я уже наладил доступ.
— Отсюда взгляну, — атсан взобрался на край кадки и натянул бутон пьютера на голову.
Дмитрий, пользуясь тем, что атсан сейчас ничего не слышит, приблизил лицо к мятой длинноносой физиономии Куна и, оскалясь, процедил:
— Еще раз полезешь в мои дела, сука, я твой нос запихну тебе же в задницу.
— Я все слышал! — Заверещал Фейерабий. Дмитрий занес ногу, якобы намереваясь пнуть кимора:
— А тобой, мячик, я почищу унитаз в сортире у эквапырей. В конце-концов, — он снова повернулся к Куну, — мы можем заявить о нашем конфликте формально. Увидишь тогда, кто полетит к жрутерам.
Кун попытался ухмыльнуться:
— Не забывай, раб, мне как жардинеру на поединке полагается преимущество.
Дмитрий сложил руки на груди, склонил голову на бок:
— Это ты не забывай, деревня. Мне как рыцарю короны полагается победа. И, кстати, если еще раз назовешь меня рабом, я действительно добьюсь официального поединка. Понял?
Дмитрий, резко выбросив правую руку вперед, щелкнул Куна по кончику носа и сразу молниеносно вновь скрестил руки на груди. Как только он это сделал, атсан содрал бутон с головы:
— Нормально, — сказал он, спрыгивая на кафель. — Пойдем, в центральную прогуляемся.
Атсан двинулся вперед, Дмитрий за ним. Жардинеры тоже сделали несколько шагов, но атсан их остановил:
— А вы, ребята, прошвырнитесь тут, там, все ли в порядке. Не мешайте нам.
— Но бон Брукс… — возразил Кун, — твоя безопасность… Кругом рабы. И еще этот ра… рыцарь.
— Рыцарь меня и защитит, если чего, — ответил атсан. — Не забывай, жардинер, рыцарь сдался добровольно, спасая не свою жизнь, а свою честь. Спасаясь от несчастной любви, — прибавил он шепотом.
— Ладно, — пожал плечами Кун, — Фер, пошли в детскую.
Дмитрий нахмурился. Атсан, конечно, все понял:
— Нечего вам в детской баб щупать. Млекопитающие, козлиное племя… Прости, рыцарь. Короче, жардинеры, узнаю, что были в детской, разжалую.
Оставив стеснительный экскорт, атсан и Дмитрий прошли к овальному люку, из которого винтовая лестница вела в помещение центрального сервера. Помещение тоже было овальным. В центре, окруженный твердой прозрачной загорородкой, возвышался жрутер. Это был «Князь-победитель», единственный жрутер такого класса, которым владели атсаны. Обернув голову листьями ввода, возле жрутера сидел мелкий атсан по имени Крокс. Вдоль потолка помещения протянулись корни осины, по которым из отверстия в стене передавались куски мяса. Каждую минуту корни отправляли в ненасытную глотку жрутера новый кусок.