– Мы как раз с вечернего забега, – сказал я. – Зайдешь?
У Мёрфи хорошенькое лицо и небесно-голубые глаза. Золотые волосы она перетянула на затылке резинкой, и благодаря этому хвостику казалась моложе обычного. Какое-то напряженное было у нее лицо, словно она ощущала себя неловко.
– Извини, не могу, – ответила она. – На самолет боюсь опоздать. Нет, правда, некогда совсем.
– А, – кивнул я. – Что это вдруг?
– Меня не будет в городе несколько дней, – сказала она. – Вернусь где-нибудь к вечеру понедельника. Я надеялась, ты не откажешься полить два-три раза цветы у меня дома, а?
– А-а, – повторил я. Значит, она хочет, чтобы я поливал ее цветы. Очень мило. Чертовски сексуально. – Ну да, легко. Почему же не полить?
– Спасибо, – кивнула она и сунула мне в руку ключ на стальном кольце. – Это от задней двери.
Я взял ключ.
– И куда собралась?
Выражение неловкости на ее лице усилилось.
– Ну… хочу выбраться, отдохнуть. Маленький отпуск.
Я зажмурился.
– У меня сто лет как не было отпуска, – словно оправдываясь, сказала она. – Должна же я отдохнуть хоть капельку?
– Ну… да, – кивнул я. – Да. Отпуск, значит. Одна летишь?
Она дернула плечом.
– Ну… Как раз это еще одно, о чем я хотела с тобой поговорить. То есть, я не ожидаю никаких неприятностей, но все-таки хочу, чтобы ты знал, где я и с кем. На всякий случай.
– Тоже верно, – согласился я. – Осторожность никогда не мешает.
Она кивнула.
– Я собираюсь на Гавайи. С Кинкейдом.
Я снова зажмурился, на этот раз крепче.
– Э… – выдавил я из себя, наконец. – То есть, ты хочешь сказать, по работе, да?
Она переступила с ноги на ногу.
– Нет. Мы встречались с ним уже несколько раз. Ничего серьезного.
– Мёрф, – возмутился я. – Ты с ума сошла? Этот парень ведь далеко не ангел.
Она испепелила меня взглядом.
– Мы это уже обсуждали. Я не маленькая девочка, Дрезден.
– Знаю, – кивнул я. – Но этот тип наемник. Убийца. И даже не совсем человек. Ему нельзя доверять.
– Но ты доверился, – возразила она. – В прошлом году, когда бились с Маврой и ее стаей.
Я нахмурился.
– Это совсем другое дело.
– Ой ли? – усомнилась она.
– Конечно. Я платил ему за убийство этих тварей. Я не ходил к нему на б… гм… с ним на пляж.
Мёрфи возмущенно заломила бровь.
– Тебе с ним вообще находиться небезопасно, – заявил я.
– Плевать мне на безопасность, – парировала она. Щеки ее слегка порозовели. – Не в ней смысл.
– Тебе не стоит лететь, – не сдавался я.
Некоторое время она, хмурясь, молча смотрела на меня.
– Почему? – спросила она, наконец.
– Потому, что я не хочу, чтобы тебе было больно. И потому, что ты заслуживаешь мужчины лучше, чем он.
Еще несколько секунд она внимательно вглядывалась мне в лицо, потом выдохнула через нос.
– Я же не сбегаю в Вегас, чтобы оформить там брак, Дрезден. Я работаю без продыха, а жизнь проходит мимо. Вот я и хочу пожить хоть немножко, пока не поздно еще, – она достала из кармана сложенную вдвое картонную визитку. – Это отель, в котором я буду жить. На случай, если тебе понадобится связаться, или чего.
Продолжая хмуриться, я взял у нее визитку. Меня не оставляло ощущение того, что я упустил что-то важное. Пальцы ее коснулись моих, но шрамы от ожога и перчатка не позволили мне ощутить ее прикосновения.
– Уверена, что с тобой все будет в порядке?
Она кивнула.
– Я же большая девочка, Гарри. Это я выбрала, куда лететь. Он даже не знает еще, куда. Я думаю, он не состряпает ничего загодя, если задумает какую-нибудь пакость, – она чуть дернула плечом, под которым угадывалась выпуклость кобуры. – И я буду осторожна. Обещаю тебе.
– Угу, – кивнул я, даже не пытаясь улыбнуться ей. – Только запомни, Мёрф, ты делаешь глупость. Надеюсь, что тебя не укокошат.
Голубые глаза ее вспыхнули, и она насупилась.
– Я, типа, надеялась, что ты мне пожелаешь хорошо отдохнуть.
– Угу, – сказал я. – Разумеется. Развлекайся. Ты только пришли весточку по прилете туда, ладно?
– Конечно, – кивнула она. – Спасибо за цветы.
– Без проблем, – хмыкнул я. Она кивнула и помедлила, будто хотела сказать что-то еще. Потом почесала Мыша за ухом, села в машину и уехала.
Я смотрел ей вслед и чувствовал себя хреновее некуда.
И терзался ревностью.
Еще как терзался.
Блин-тарарам.
Может, Томас все-таки говорил правду?
Мыш издал негромкий ноющий звук и ткнул меня носом в ногу. Я вздохнул, сунул адрес гостиницы в карман и повел пса домой.
Стоило мне отворить дверь, и в ноздри мне ударил запах свежей сосновой хвои – не ароматизированного чистящего средства, обратите внимание, а настоящей хвои. Смолистый, терпкий запах, и это при том, что ни одной хвоинки в поле зрения не наблюдалось. Фэйре явились и исчезли – и книги снова стояли на полках, пол сиял чистотой, штора висела на карнизе, мытая посуда вернулась в шкаф… ну и так далее. Фэйре, конечно, народ странный и порой жутковатый, но уж по части наведения чистоты равных им нет.
Я взял с журнального столика коробок спичек и зажег свечи. Я чародей, а это значит, я не в ладу со всякими там новомодными штуками вроде электричества или компьютеров, поэтому мне начхать на состояние электрической проводки и вообще, есть ли у меня электричество или нет. Мой ледник наполняется настоящим льдом. Горячего водоснабжения у меня тоже нет, а готовлю я на маленькой дровяной печке. Я затопил ее и подогрел себе супа – больше в доме, похоже, ничего не осталось. Потом сел за стол и за едой просмотрел почту.
Все как обычно. Олухи из «Бест Бай» продолжили свои идиотские попытки продать мне новейший ноутбук, мобильник или плазменный телевизор – несмотря на мои неоднократные устные и письменные заверения в том, что у меня нет электричества, так что они могут не тратить сил понапрасну. Еще пришло два чека – один от чикагского полицейского управления за помощь Мёрфи в одной истории с контрабандой – один час в прошлом месяце. Второй, на куда более увесистую сумму – от нумизмата, который ухитрился уронить альбом с наличностью давно не существующих стран за борт своей яхты в озеро Мичиган и воспользовался услугами единственного в «Желтых Страницах» чародея для того, чтобы отыскать его.
Последним в сегодняшней почте оказался большой желтый конверт, и на мгновение на меня накатила волна дурноты, стоило мне увидеть надпись на нем. Собственно, в самой надписи не было ничего особенного: бездушные, аккуртные как на плакате в детском саду буквы.
Мое имя.
Мой адрес.
И ничего больше.
Ничего особенного – и все же надпись эта наводила на меня совершенно иррациональный ужас. Не знаю, что именно заставило сработать мои инстинкты – может, как раз отсутствие в ней чего-либо мало-мальски особенного. На мгновение мне показалось, что я ударился в панику без всякой на то причины, что текст просто набран на компьютере, но тут же заметил легкое утолщение на последней букве моей фамилии, отличавшее ее от остальных «н». Собственно, и утолщение-то это тоже отличалось безупречностью – значит, его выполнили преднамеренно. Для того, чтобы я понял: это написано рукой, но не человеческой. И уж во всяком случае не каким-нибудь лазерным принтером из «Уолл-Марта».
Я положил конверт на столик и некоторое время просто смотрел на него. Не пухлый – максимум несколько листков бумаги. Значит, вряд ли это бомба. В смысле, вряд ли это ультрасовременная бомба – из тех, которые против чародеев практически бесполезны. Более примитивная по устройству бомба могла бы и сработать, но она и размерами больше.
Но, конечно, никто не отменял возможности покушения с помощью магии. Я придвинул к конверту левую руку и попробовал прощупать его своими чародейскими чувствами, но сосредоточиться в нужной степени не смог. Поморщившись, я стащил с левой руки перчатку, открыв взгляду изуродованные ожогом пальцы. Обжег я руку примерно год назад – так сильно, что врачи, к которым я обращался, настоятельно советовали мне ампутировать ее. Я не отдал свою руку на растерзание – в основном, по той же причине, по которой я до сих пор разъезжаю на древнем «Фольксвагене»: какая-никакая, эта машинка моя, и пошли все к черту.