— Мама… я не хочу выходить замуж. Позвольте мне отказаться от этого брака.
Она лишь на мгновение сбивается с шага, но ничего не отвечает. Медленно, с королевским достоинством поднимается по трём коротким деревянным ступеням и подходит к роялю.
С оглушительным звоном опускает крышку на клавишах. Последнее эхо звенящих струн умолкает. Мой вальс умирает, и наступает тишина. В которой как приговор звучат сухие и сдержанные слова моей матери.
— Хватит витать в облаках, Маргарет! Тебя с рождения окружили безграничной любовью и заботой, как единственного ребёнка. Ты получала всё, что только хотела. Всё, о чём может лишь мечтать дочь какой-нибудь нищей крестьянки, живущей по колено в грязи. И единственное, что от тебя требовалось — это послушание. У каждого из нас свой долг! Мужчины выполняют свой, принося пользу обществу. Женщины — свой, скрашивая их дни и рожая детей.
Я сжала зубы и опустила ниже голову. Нельзя плакать. Слёзы лишь продлят этот разговор. Они всегда её раздражали.
— Ты должна знать кое-что. Твой отец и граф Честертон — не просто друзья детства, их связывают не только годы в королевской академии и галлоны эля, выпитого в столичных кабаках. Мануфактуры Честертонов владеют секретом производства бархата, равного которого нет во всей Коринии! Негоцианты предлагали баснословные деньги за секрет ткацкого станка, но старый упрямец Чарльз поклялся, что это останется фамильным достоянием. А в твоё приданое отец включает обширнейшие земли, на которых разводят известных на всю страну тонкорунных овец. Даже королевский портной покупает шерстяные ткани с наших заводов! Бархат Черстертонов и шерстяные полотна Клейтонов… вместе наши семьи создадут величайшую торговую империю в Коринии! Это наследие, которое останется многим поколениям наших потомков. Всё было решено задолго до твоего рождения. Ты не имеешь права всё разрушить, только потому… что слишком много витаешь в облаках.
Она развернулась и поплыла прочь, не дожидаясь моего ответа.
Ей не нужен был мой ответ.
Уже почти у самых дверей она бросает через плечо:
— Завтра утром приедет мадам Лирей. Мы подберём тебе ткани для новых платьев. Надеюсь, успеем пошить в срок. Твоя поездка в Честертон-Хаус состоится через две недели. Постарайся не заболеть к тому времени. Больше не смей бродить под дождём. О конных прогулках тоже можешь забыть, отныне я их запрещаю. Не хватало ещё, чтобы ты сломала ногу накануне.
Когда зал опустел, я долго смотрела на чёрную пыльную крышку рояля. Больше у меня не будет сил её открыть.
Воздух…
Не хватает воздуха.
Я подбежала к окну, и отдёрнула штору. Рванула верхнюю пуговицу, подставила мокрые ключицы холодному ветру. Грудь тяжело вздымалась, веки щипало от соли. Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоить дыхание.
Ветер в парке сыпал жёлтой листвой, наметал золотые сугробы у корней пронзительно-чёрных, будто нарисованных тушью в альбоме деревьев.
А в десяти шагах от дома, прислонившись к стволу спиной, сложив руки на груди и глядя вверх, прямо на меня сумрачным тёмным взглядом, стоял мужчина.
Моя любовь, моё наказание, мой тайный грех, призрак будущего, которому не суждено случиться.
Я знаю, он слышал каждую ноту, и каждое слово.
Поймав мой взгляд, Эйдан удерживает его в плену несколько мучительно долгих мгновений. Чёрные глаза смотрят пристально и неотрывно, линия губ плотно сжата.
А потом он отрывается от дерева и делает шаг по направлению ко мне.
Глава 10
Раздумываю всего мгновение.
Лишь на одно краткое, растерзавшее мне душу мгновение позволяю себе представить, что я позволю этой встрече свершиться — вот так, на виду у садовника, подстригающего кусты, на самой оживлённой аллее парка, там, где отъезжающая карета матери уже поджидает её у крыльца со скучающим кучером и нетерпеливыми лошадьми.
А потом делаю шаг назад. Захлопываю окно и задёргиваю шторы.
Опускаюсь на пол, сжавшись в комок, и прячу лицо в ладонях.
* * *
Поднявшись наверх, я запираюсь одна в своей комнате.
По счастью, матери весь день нет дома — Полли сказала, она отправилась на чай к нашей соседке — иначе мне пришлось бы вытерпеть совместный обед, пятичасовой чай и ужин. Но отец закрылся в кабинете с управляющим, принимает отчёт по нашим поместьям в дальних углах графства, и это верный признак того, что он абсолютно точно забудет о моём существовании на ближайших несколько дней. А значит, я наконец-то предоставлена самой себе.