— Да кому это будет интересно, — как заведённая повторяла мама, проходя мимо длинного ряда манекенов, уставленных вдоль стены. На которых оживали её собственные идеи. Её мечты, которые она не осмеливалась себе позволять. Её фантазия и её зоркий глаз, её талант и чувство вкуса.
В конце концов, положа руку на сердце, то платье цвета бедра испуганной нимфы было очень даже ничего. Вон какой животворящий эффект тогда оказало на моего без пяти минут мужа.
— Ещё как будет, — хмыкнул Эйдан, проходя вслед за нами вместе с Джесс, которую он вёл за руку. — Учитывая, что мы дали объявление во все газеты.
— Вы сделали… что⁈ — воскликнула мама.
Ох, как бы мы не перегнули палку. Боюсь, сейчас понадобятся нюхательные соли. Или лёд — для нас с Эйданом, потому что у матушки был такой вид, словно она собирается нас поколотить.
Но тут снова звякнул колокольчик.
— Простите! Здесь шьют самые лучше в столице платья от самой графини Клейтон? — прощебетала высокая блондинка в меховом манто, благоухающая духами на километр вокруг себя.
— Здесь, здесь! — просияла я. И прежде, чем матушка вставила хоть слово, я тут же кинулась к первой покупательнице. — Эта леди — настоящая волшебница! Удивительно точно определит цветовую гамму, подходящую каждой девушке! Её платья даже способны изменить судьбу! Попробуйте! Мне после такого платья предложение сделали.
— Правда⁈ — глаза блондинки засияли как две звезды.
— Пойдём, пока нас не убили… — прошептал мне на ухо муж. И тихонечко подтолкнул меня к выходу.
Мы вышли за дверь с Джесси, оставляя моих родителей внутри.
Я ещё минуту простояла на темнеющей мостовой, любуясь тем, как алеют щёки моей матери, пока она объясняет что-то блондинке на выкройках. Как прикладывает к её плечу то один, то другой отрез. Как постепенно входит во вкус, и вот уже всё летает, и девочки-помощницы бегают туда-сюда, высунув язык, подчиняясь её властным жестам. А отец сидит в уголке на колченогом стуле, и тихо любуется своей красавицей-графиней, которая вмиг будто помолодела на двадцать лет.
Будь счастлива, мамочка!
Я рада, что теперь ты тоже знаешь, как здорово бывает расправить крылья и забыть, что у всякой уважающей себя благородной птицы должна быть своя благоустроенная клетка.
* * *
Муж упирался, но первого сына я назвала Кристофером. В конце концов, всякий раз, как у нас случались размолвки, у меня был железный аргумент: «ты мне должен». Он вспыхивал, сердился, но в конце концов так или иначе сдавался на мою милость.
Конечно, у моего мужа был и оставался довольно взрывной характер.
Но мы стоили друг друга.
И даже если ссорились порой по пустякам… положа руку на сердце, иногда мы делали это исключительно с целью потом жарко помириться.
После рождения Кристофера мне вздумалось вернуться к своим занятиям на фортепиано.
В высшем свете, куда мы выезжали в холодные зимние сезоны всем семейством, уже привыкли к тому, что новая графиня Честертон — увы, отец Эйдана ушёл от нас, когда его старшему внуку исполнилось три — весьма эксцентрична.
Придворный композитор Её величества сначала через губу согласился давать мне частные уроки, и то по личному повелению королевы.
Но очень скоро нашёл во мне натуру увлечённую, а не ту капризную скучающую светскую леди, которую ожидал. И мы отлично поладили.
А спустя два года в столичных салонах прогремела новая новость, которую тут же понесли острые языки по всему городу.
Графиня Честертон станет давать сольные концерты. С музыкой собственного сочинения.
В вечер премьеры Конгресс-Холл был забит народом так, что не протолкнуться. Даже городская беднота и ремесленники облепили балконы, потому что я настояла на том, что должны быть и дешёвые места. Впрочем, у перекупов уже ломили вдесятеро.
Сказать, что я волновалась, ничего не сказать.
Эйдан решительно отказался от места в первом ряду рядом с моими родителями, в порядке разнообразия сбагрил внука и внучку на их попечение. А сам стоял за кулисами и всё время моего концерта я видела боковым зрением его массивную неподвижную фигуру в чёрном фраке.
Я знала, что он слышит звуки, которые полились из-под моих пальцев во взволнованной, покашливающей тишине, заполненной огнями слепящей рампы, и вспоминает то же, что и я.
Осенний парк.