— Ну, я с тобой покончила! — она плюет мне в лицо.
— Да?
— Да, — рычит она со ступеньки, глядя мне в глаза. — Да, черт возьми. И знаешь, что? Я хочу, чтобы Максим пришел сюда и спас меня. Спас меня от тебя.
— Это так? Так ты хочешь его?
— Да, — она практически плюет мне в лицо.
Я обхватил ее талию одной рукой. Ее руки у меня на груди, она пытается сбросить меня с себя. Но это бесполезно. Я не отпущу, пока не буду в порядке и не буду готов.
Бог знает, когда, черт возьми, это будет.
— Врунья.
— Я не вру.
— Да. Ты лжешь себе. Ты утверждаешь, что хочешь Максима, и, возможно, часть тебя хочет. Но ты хочешь меня больше.
Ее глаза расширяются. Злости там предостаточно. Негодование.
Но желание вырисовывается на первый план, предавая ее слова.
Ее зрачки расширены, и я готов поспорить, что под этой юбкой ее трусики промокли насквозь.
— Ты эгоистичный ублюдок, — рычит она. — Отпусти меня.
— Нет, пока я не докажу это, — говорю я. — Нет, пока я не заставлю тебя увидеть, что ты предпочитаешь игнорировать.
Взмахом каблука я вывожу ее ноги из-под нее. Я смягчаю ее падение на лестницу, но тем не менее это выбивает воздух из ее легких.
— Стоп, Исаак… ст… — Но она запыхалась. Несмотря на ее слова, ее тон передает тоску. Нужду. Похоть.
Лживой kiske просто нужно показать правду.
Я раздвигаю ее ноги. Ее юбка задирается. Она пытается оттолкнуть меня за плечи, но ее толчок слаб, и моя голова уже ныряет между ее бедер.
Я толкаю свое лицо в нее, облизывая ее киску поверх трусиков.
Я был прав — она чертовски промокла.
— Исаак, — стонет она. — Не… не… — Но она больше даже не пытается меня оттолкнуть. Одна рука снова крепко сжимает перила, а вторая рука держится за ступеньку, на которой она стоит.
Я засовываю один палец в тонкую бретельку ее трусиков и тут же сдираю их с нее.
Она задыхается от шока, когда материал поддается. Но прежде чем она успевает прийти в себя, мой язык исследует ее щель, и она выгибается назад с безмолвным криком.
Я безжалостно лижу ее языком, пока ее оскорбления не превращаются в стоны, а ее тело не обмякает от желания. Менее чем через минуту она на грани оргазма.
В этот момент я отстраняюсь и поднимаю голову.
Сначала я вижу только ее вздымающуюся грудь и красивый изгиб шеи.
Она смотрит в замешательстве, и я знаю, что прервал ее прямо на грани кончины. Я слизываю ее соки с уголков губ.
— Что я тебе сказал?
— Ты чертов ублюдок, — выдыхает она.
Победоносно улыбаясь, я наклоняю голову и снова глубоко проникаю в нее языком. Я исследую ее влажные глубины, и когда она снова дрожит, я надавливаю на ее клитор.
— Черт, — хнычет она. — Черт… — Затем она поддается этому. Когда она взрывается, я чувствую, как ее пальцы дергают меня за волосы. Она все еще дергается и бормочет, задыхаясь, когда я откидываюсь назад, высвобождаю член из штанов и погружаюсь в нее.
Это быстро. Дико. Едва успеваешь дышать между одним оргазмом и другим.
Я сообщаю об этом с самого первого толчка — здесь я устанавливаю правила.
Ками резко возвращается к жизни, ее глаза расширяются от шока.
— Тебе нужен Максим сейчас? — требую я, толкаясь в нее.
Ее руки обвивают мою шею, а бедра автоматически сжимаются вокруг моей талии. Она может говорить все, что хочет, но ее тело предает ее.
— Ты… придурок… — рычит она на меня.
Я улыбаюсь ей и увеличиваю темп своих толчков. Каждый раз наши бедра жестко соприкасаются.
— Это то, чего ты действительно хочешь, не так ли, kiska?
Слова на ее языке превращаются в вздохи, когда я прижимаюсь к ее бедрам своими бедрами. — Черт, Исаак, ты разорвешь меня пополам… — Я сжимаю ее бедра так сильно, что знаю, что оставлю отпечатки. Замечательно.
Пусть завтра посмотрит в зеркало и вспомнит, кому она принадлежит.
— Хорошая девочка, — рычу я. — Это напомнит тебе, кого ты на самом деле хочешь.
— Это… блять, это ничего не меняет… ничего… — выдыхает она.
Но я не уверен, что она вообще понимает, что говорит. Ее глаза закатываются. Ее рука обхватывает мое бедро, притягивая к себе, умоляя о большем.
— Скажи мне, — шепчу я Ками на ухо. — Он заставил тебя кончить вот так?
Вместо ответа она вонзает ногти в мою плоть, пуская кровь.
Боль пронзает мою грудь, но я, черт возьми, наслаждаюсь ею. Это делает удовольствие от пребывания внутри нее еще более интенсивным. Все, что я хочу сделать, это вывести ее из ее самосознания. Заставить ее высвободить дикость, которую, как я знаю, таится в ней.
К черту всю ложь, пока не останется только огонь, которым я не могу перестать зацикливаться.
Я трахаю ее так сильно и быстро, как только могу. Капает пот, дыхание смешивается, стоны смешиваются. — Черт… — кричит она, когда я трахаю ее до третьего оргазма.
В тот момент, когда я чувствую, как она дергается на моем члене, я отпускаю себя, наполняя ее собой. Как только я закончу, я отступлю назад, чтобы полюбоваться тем, что я сделал.
Она до сих пор скомканная на лестнице, разложенная как подарок.
Ее глаза мигают, возвращаясь в настоящий момент. Ее грудь вздымается и опускается в судорожных вдохах.
Затем я слышу вздох.
Камила вскакивает, практически сталкивая меня с себя. — Мне очень жаль, сэр, — хнычет одна из горничных, Имельда. Она оборачивается, чтобы дать нам уединение. — Я… я просто… собиралась убраться… я не имела в виду… — Камила целеустремленно пытается одернуть юбку на место. Ее щеки пылают от смущения из-за того, что ее обнаружили.
— Все в порядке, Имельда, — быстро говорю я, убираясь прочь. — Не волнуйся.
Имельда отступает обратно в коридор. Получив момент, Камила проносится мимо меня, направляясь прямо к двери. Она даже не смотрит на меня, когда уходит.
Но как раз перед тем, как она исчезает из виду, я вижу это: пять маленьких синяков на ее бедре, любезно предоставленных кончиками моих пальцев.
Я отметил ее как мою.
23
КАМИЛА
— Идиот. Идиот. Идиот.
Я расхаживаю взад-вперед, бросая в воздух разочарованные удары и пытаясь понять, как я позволил своим чувствам покинуть меня, когда я больше всего в них нуждалась.
Он загнал меня в угол, да. Но я оторвалась от этого. Я как наркоман, который не может сказать нет.
Я должна чувствовать себя оскорбленной.
А я должна?
Нет. Вовсе нет.
Потому что он не сделал мне ничего такого, чего бы я не приняла, не хотела.
Практически не просила.
Я забираюсь на диван перед камином и подтягиваю ноги. Я закрываю лицо руками и раскачиваюсь взад-вперед.
Я не только полностью отказался от своих принципов, но мой позор был выставлен напоказ горничной. Готова поспорить, что новость о нашей маленькой сексуальной авантюре разлетится по всему дому ровно через три минуты.
— Что со мной не так? — Я дышу в пустую комнату.
Я хватаю круглую подушку за спиной и швыряю ее в пространство. Он ударяется о решетку камина и беззвучно падает на ковер.
— Простите, мисс Камила?
Я оборачиваюсь и вижу Эдит, стоящую в дверях моей спальни. Она смотрит на меня с беспокойством.
— Эдит, — говорю я, краснея. — Я не видела тебя там.
Она осторожно входит в комнату и с тихим щелчком закрывает дверь.