Так что, когда от генерал-фельдмаршала лично государь требовал анализа предстоящей войны, будь такое, что она вправду случится, вольно или невольно, но Паскевич опирался в своих выкладках на записку, полученную от Шабарина. Там было уже осмыслено то, что сложно понять, если привык к войнам совсем иного формата и с другим оружием.
— Штуцеры… Кто бы мог подумать, что новая пуля перевернет военное дело. Того и гляди, скоро пушки будут нарезными и казнозарядными, — эмоционально высказывался император после зачитывания вслух основных положений аналитической записки от светлейшего князя Паскевича, ныне пребывавшего в своем имении в Гомеле.
— Александр Иванович, я велел вам подготовить выводы по готовности к войне южных губерний. Есть ли больницы, дороги, продовольствие, кони… Впрочем, сами должны понимать. Так вы готовы? — спрашивал государь.
— Так точно, ваше императорское величество, — сказал Чернышёв, раскрыл свою папку и начал доклад.
Председатель Государственного Совета подготовился честно, используя даже те материалы, которые графу Чернышёву предоставил Воронцов. И без помощи Михаила Семеновича Воронцова просто было бы невозможно подготовиться. Никто так хорошо не знает Кавказа, как Воронцов, как, впрочем, и Причерноморья.
— Лучше всего к вероятной войне готова Екатеринославская губерния… — говорил Чернышёв и невольно кривился при упоминании губернии, влиять на которую он не имел до сих пор практически никаких возможностей.
— Как так вышло, что Екатеринославская губерния подготовилась лучше? — спрашивал император. — Мы же, сколько я помню — а память мне не изменяет — выделяли больше денег Одессе, Николаеву и другим побережным городам и губерниям.
— Дозволите, Ваше Величество, я дополню? — спросил Воронцов, почувствовавший, что наступил очень удачный момент, чтобы щелкнуть по носу Чернышёва.
Одно дело — подготовить доклад, тут нельзя устраивать интриги, другое же показать императору, кто именно в курсе происходящего на Юге России.
Император позволил. И Воронцов начал…
— У меня есть бумаги, свидетельствующие о том, что в Екатеринославской губернии нынче готовы наборы провианта на более чем сто тысяч дневных норм на солдата и офицера. В Екатеринославе есть две новых больницы, которые в кратчайшее время могут стать военными госпиталями. Достроена больница в Александровске. Построена удобная дорога от Екатеринослава до Севастополя с временными деревянными мостами через Днепр, но с прочными сваями… — светлейший князь Михаил Семенович Воронцов блистал, даже боли в ногах казались несущественными. — Шесть тысяч бельгийских штуцеров…
— Как? — раздался крик, — Почему я не знаю о наличии такого оружия?
Это взбеленился граф Александр Иванович Чернышёв.
— Прошу простить меня, что сообщаю сие лишь сейчас. Но только перед заседанием пришли вести. Эта партия оружия была куплена с моей помощью человеком, которому я доверяю и который стал готовиться к войне раньше, чем она стала возможной, — усмехнулся Воронцов.
Светлейший князь не был бессребреником. Он собирался присвоить себе толику славы провидца, а тем самым отнять некоторое количество славы у Алексея Петровича Шабарина. Воронцов не участвовал в операции по закупке бельгийских штуцеров на деньги Шабарина. Он просто не мешал, что порой является лучшей помощью. Более того, Шабарин обращался к людям, так или иначе связанным с князем, в том числе и за границей. Так что Михаил Семенович решил, что имеет право говорить о своем участии.
— И кто же в нашем Отечестве новый Авель, что смог предсказывать войны? — усмехнулся государь [Авель — монах-предсказатель начала XIX века]. — И если это оружие каким-то нелепым и непонятным для меня образом оказалось в руках кого-то, то как нам его забрать? Просто отнять?
— Алексей Петрович Шабарин, вице-губернатор Екатеринославской губернии, не без моего участия смог выкупить у бельгийцев оружие еще до того, как поступил государственный русский заказ на штуцера в Бельгию. Еще нарезное оружие производится в Луганске, и частью его закупали частные лица. Нынче же Шабарин через Фонд Благочиния занимается выкупом оружия у ваших верноподданных, — сообщал Воронцов.
— Шабарин… — его императорское величество задумался. — Шабарин, вы сказали. Я уже слышал это имя… Не он ли цементные заводы поставил, используя и ваши деньги, светлейший князь? Тушеное мясо… Да, я вспомнил его. Деятельный юноша, выходит.