Глава 2
— Ну, в добрый путь! — сказал я, поднимая рюмку с екатеринославской водкой.
— Всем нам в добрый путь! — произнёс Вовчик Лопух, в смысле, Владимир Лопухин, жандармский полковник.
Мы сидели в отдельном кабинете ресторана «Морица» и уже откровенно пили водку. Я не падок на крепкие напитки, но иногда можно себе позволить, особенно после большой проделанной работы. Да и скрепляет, пусть редкая, но меткая пьянка отношения.
А у меня только наметился союз в Третьим Отделением. Уже скоро Лопухин отправляется в Петербург и везет с собой большой улов в виде английского шпиона. Мирский… При побеге помер. Неожиданная и нелепая смерть: напоролся на нож и так десять раз. Вообще люди не следят за своим имуществом, разбрасывают ножи где не попадя.
Если серьезно, то Мирский был тем, кто мог немало каких глупостей наговорить при следствии. А еще… Я не был намерен прощать ему предательство и то, что Святополк действовал против моей семьи. С англичанином немного проще. Он действовать в национальных интересах своей стран. Все равно тварь, но такая… Недостаточная, чтобы я собственными руками убил. Да и в интересах страны оставить в живых шпиона, ну и в моих интересах, если Лопухин не обманет и мое имя будет звучать так, как у него в бумагах.
— Алексей Петрович, вы только не злоупотребляйте хлебным вином. Послезавтра мы с вами выдвигаемся, смею вам напомнить, — с улыбкой, полушутя, наставлял меня профессор Пирогов.
— Завтра отсыпной день перед отъездом! — произнёс я в своё оправдание, словив на себе укоряющий взгляд жены.
Намекает, что перед уходом на фронт она мне спокойно поспать не даст. А я могу быть не в той кондиции. Да я и не против, обеими руками за. И не только этими частями тела. Я человек достаточно прямой, потому после обследования Лизы Пироговым напрямую спросил у Николая Ивановича, можно ли мне исполнять свои супружеские обязанности. Ответ был: «Можно, но осторожно».
В связи с последними событиями Лиза ощущала недомогание. Но, слава Богу, всё обошлось.
— И всё же, Алексей Петрович, не будет ли вам много славы? — спросил Лопухин.
— Вы о том, что обо мне написали в Петербургских ведомостях? — догадался я, к чему клонит жандарм.
— В том числе. А ещё я уже отправил доклад графу Орлову, как вы ловко справились с английским шпионом, — сказал полковник.
Я лишь усмехнулся. Пакет, который был отправлен Лопухиным, был ловко вскрыт моими людьми, переписан и доставлен мне. Должен же я знать, что пишет ещё недавно бывший мне неприятелем полковник. Может те бумаги, что мы с ним составляли все же фикция, а Лопухин все равно ведет свою игру против меня.
Жизнь по принципу «доверяй, но проверяй» — наверное, единственно правильная. Однако, это единственное правило, которое я не хочу использовать в отношении жены. Нет для того повода. Да и должна быть у каждого человека в жизни своя отдушина. Свой тыл. Домик, в котором можно спрятаться от всех невзгод, напитаться силами, чтобы продолжить свою борьбу.
В докладе том, к моему удивлению, была похвала и почти правдивое изложение того, какой я молодец. Наверное, это моё упущение, что более чем за четыре года знакомства я только сейчас нашёл общий язык и точки соприкосновения с губернским жандармом. А нужно было вот так, в русской традиции, пару раз напиться и высказать друг другу все обиды. Для общего дела это было бы полезно. Ну да лучше поздно, чем никогда.
— Господа, дамы, позвольте сказать мне! — со своего стула привстал полковник Новгородского пехотного полка Пётр Евграфович Нижегородский. — Не думал, господа, милые дамы, что встречу здесь столь неравнодушных людей, кои уже воюют с супостатом. То, что вы делаете — великое начинание. За вас!
Нижегородский залпом махнул рюмку водки и лихо подхватил на вилку солёный груздь. Выпили и мы. Лишь Елизавета Дмитриевна украдкой, но так, чтобы было заметно только мне, с укоризной посмотрела, как очередная порция прозрачной, как слеза, водки отправляется в мой организм. Волнуется, что буду не в состоянии предаться утехам любви? Зря.
Присутствующая тут супруга Лопухина, Настена, дочка моего крестного, пили шампанское.
— Господа, милые дамы! Мы начинаем наш благотворительный аукцион. Все средства, собранные на нём, пойдут в Фонд Благочиния и будут использованы для закупок всего необходимого для наших доблестных войск, — услышали мы в отдельном кабинете, как в общем зале громогласно вещал Миловидов.
— Господа, не желаете принять участие в аукционе? — с лукавством спросил я.
Господа и дамы желали. Не знаю пока, будут ли они участвовать в аукционе, но пропустить это шоу не хотели.