Где-то в глубине дворца раздался женский крик — высокий, пронзительный. Потом еще один.
Из резных дверей выбежали перепуганные наложницы — тонкие, как тростинки, в шелковых покрывалах, расшитых золотом. Их глаза — огромные, полные ужаса — метались по сторонам.
— Не трогать! — рявкнул Маскальков.
Но один из солдат, ошалевший от боя, уже занес над ними штык. Полковник успел ударить его по руке.
— Это не враги! Всего лишь — бабы.
Турки отступали к центральному залу, стреляя на ходу. Русские преследовали их, шаг за шагом, комната за комнатой.
Золото. Море золота. Гигантские люстры, парча, инкрустированный драгоценными камнями трон. И — пустота. Султан бежал. Но в тот момент, когда Маскальков сделал шаг вперед, из-за колонн ударили три залпа.
Полковник почувствовал, как горячая струя крови потекла по виску.
— Залечь!
Бой продолжался. Где-то в глубине дворца раздался взрыв — турки что-то подорвали. Стены содрогнулись, с потолка посыпалась штукатурка.
— Ваше благородие! — Гринев схватил его за руку. — Надо отходить!
Но Маскальков уже видел их — десятки янычар, высыпавших из боковых коридоров. И тогда он понял — это ловушка. Но отступать было уже поздно…
Взрыв прогремел как удар судьбы. Казалось, само небо обрушилось на мраморные залы султанского дворца. Полковник, пригнувшись за позолоченной колонной, почувствовал, как горячая волна воздуха опалила ему лицо. Из развороченного взрывом коридора повалил едкий дым, перемешанный с клочьями парчи и обрывками человеческих тел.
— Ваше благородие! — Гринев, весь в пороховой копоти, схватил командира за рукав. — Они нас в ловушку заманили!
Маскальков резко повернул голову. Кровь из легкой раны на виске залила ему правый глаз, окрашивая мир в багровые тона. Через эту кровавую пелену он видел, как из всех дверей тронного зала хлынули янычары — десятки, сотни! Их крики сливались в один звериный рев, а ятаганы сверкали в свете горящих драпировок.
— Кругом! — прохрипел полковник, сплевывая кровь.
Гренадеры мгновенно сомкнулись в каре, спинами друг к другу. Штыки блеснули стальным частоколом. Первая волна турок налетела с диким воплем — и разбилась об эту стену. Маскальков видел, как молодой солдат Иванчук всадил штык в живот янычару, но тут же сам рухнул, сраженный выстрелом в голову.
— Берегись! — крикнул кто-то сзади.
Полковник едва успел увернуться — ятаган рассек воздух в сантиметре от его горла. Ответный выстрел из револьвера разнес голову нападавшего, как спелый арбуз.
— Ваше превосходительство! — Это был раненый в живот поручик Громов, прислонившийся к трону. — Там… сзади…
Маскальков обернулся и застыл. Через дым пробивался отряд турецких солдат в незнакомой форме — все как один рослые, с холодными глазами профессионалов.
— Гвардия султана… — прошептал Гринев. — Мевлеви…
Где-то снаружи, со стороны Босфора, донесся пушечный залп.
— Это «Тигр»! — закричал кто-то из матросов. — Наши подмогу прислали!
Но помощь была далеко, а здесь, в этом аду, оставалось не больше тридцати бойцов. Маскальков почувствовал, как что-то теплое течет по ноге — то ли кровь, то ли расплавленный воск от сбитой на пол люстры.
— Прорываемся к гарему! — скомандовал он. — Там есть выход к морю!
Собрав последние силы, горстка русских солдат рванула в узкий коридор. За ними, спотыкаясь о тела, бежал раненый Гринев, одной рукой прижимая вываливающиеся кишки, другой — стреляя на ходу.
Дворец превратился в лабиринт Минотавра. В дыму и полумраке то и дело мелькали тени — то ли своих, то ли врагов. Вдруг из бокового прохода выскочила фигура в белом — молодая наложница с ребенком на руках.
— Спасите! — закричала она по-французски.
Но в следующий миг в ее груди раскрылся алый цветок — турецкая пуля настигла беглянку. Ребенок упал на окровавленный ковер и затих.
— Вперед! Не останавливаться! — Маскальков буквально тащил своих людей, чувствуя, как силы покидают его.
И вдруг — тупик.
Они ворвались в круглый зал, весь выложенный зеркалами. Десятки отражений израненных русских солдат смотрели на них со всех сторон.
— Черт! — выругался Гринев. — Опять ловушка!
Двери захлопнулись. В зеркалах вдруг замелькали тени — из потайных дверей вышли мевлеви, медленно сжимая в руках кривые клинки.