– Легко сказать: «Найдем их», – возражает инспектор. Дело идет к ночи, кафе на площади Сан-Никола почти опустело. – Не один месяц понадобится, чтобы прочесать все окрестные леса, да и кто отважится взбираться на хребты, где даже нет троп?
Сидя под скупым светом электрической лампочки, его собеседники молчат. Время от времени с мостовой доносятся шаги. Где-то стучит входная дверь. Тикают часы. В общем-то все вечера одинаковы: кофе, лица, которые каждый знает наизусть, и разговоры тоже одни и те же.
Площадь тускло освещают восемь фонарей, а дальше – темнота. На улицах, где не видно ни души, мрак хоть глаз выколи. В вышине, среди елей и лиственниц, носится ветер, и кто-то шагает по Пороховой долине, раз-два, раз-два, – путник идет всю ночь. Может быть, из облаков покажется луна, и тогда часовой насторожится, уловив – если ему не померещилось – за большим валуном какое-то движение. А луна плещет светом на новый дом лесничих, на поляну перед ним, на траву и на все каменистые тропы. Впрочем, никто не видит лунного блеска, ведь под небом только часовой, у которого едва не выпрыгивает из груди сердце (ночью его стук слышен особенно отчетливо).
Пороховой склад находится в устье долины, зажатый между Палаццо и Пороховой горой, над острым выступом, торчащим из ледника, отходящим от его правой стенки. Еще выше – отвесные скалы, они взбегают к небу на сотни метров. В кромешной глубине ночей то и дело бормочут падающие камни, что-то хрустит – и по ущельям прокатывается эхо.
– Бертон, – окликает Барнабо товарища, с которым он сегодня дежурит в сторожевой хижине. Бертон дремлет на соседней кровати; сквозь окно течет лунный свет и ложится пятном на пол. – Ты слышал? Шум какой-то был.
– А, так ты тоже не спишь? Наверное, камни сорвались вниз. Вряд ли те проходимцы умеют лазать по отвесным скалам. Да вдобавок ночью.
Тишина. Доносятся шаги Моло: он сейчас на часах.
– Слушай, – продолжает Бертон, – вот бы подняться на самую макушку ледника и посмотреть сверху на весь этот простор. Как тебе? Интересно же, что видно оттуда.
– Да ну тебя, – отмахивается Барнабо, – скажешь тоже. Безумная затея. Взбрело ведь тебе такое в голову. Погоди, ну-ка тише.
Но все будто бы спокойно. Только шелестят шаги Моло.
– Ты чего? Услышал что-то?
– Нет. Ничего. Померещилось.
6
Дождь. Вот напасть. Уже третий день не выйти из дома. Да и кому, в конце концов, захочется бродить среди мокрых деревьев, стряхивающих холодные капли, и шагать по сырым лугам? Горы укутаны белесой дымкой.
Вечер спускается незаметно, застигает врасплох. Лесничие все на первом этаже. Дела есть всегда: нужно смазать ружье, в доме прибраться, почитать книгу; в том углу, где полумрак, кто-то тихо напевает.
– Лампу бы зажечь, Коллинет, – говорит Джованни Марден, когда становится так темно, что ничего не разглядеть.
Коллинет зажигает керосиновую лампу, и лес за окном кажется теперь совсем черным.
– Есть вести с порохового склада? – спрашивает Пьетро Форниои.
– Скоро наши спустятся оттуда.
Или уже спустились? Хлопает входная дверь.
А, это свои. Моло вернулся из Сан-Никола, где покупал еду. Весь вымок под дождем.
– Проклятая погода, – говорит он. – Ниже по дороге, что ведет в долину, рядом с мостом, скатилась глыба, и если бы я не отскочил вовремя, она раздавила бы меня. Кстати, видел в кафе инспектора и местных, они по-прежнему толкуют о Дель Колле. Я сказал им, что нужно делать.
– Ну надо же: сказал, что делать.
– А ты думал. Между прочим, они ответили, что согласны со мной и поступят именно так. Завтра же утром они начнут поиски в Валлонге и одновременно обследуют другую сторону долины, вплоть до Крестового плато.
– И что они намерены искать? Что здесь вообще можно искать в этой-то глуши? – поддевает его Марден.
– Они проверят все хижины. Преступники наверняка прячутся в заброшенных домах. Загвоздка, по-моему, в том, что никто просто не хочет заниматься поисками. Дель Колле убит, а вы тут греетесь у камина.
– Что вообще, по-твоему, значит – обыскивать лес? – вмешался Барнабо. – На вершинах уже кое-кто побывал. И это обернулось бедой, разве не так? А между тем дело нечисто именно здесь, внизу.
– Ты что же, хочешь сам заняться поисками? – съехидничал Моло.
– Я этого не говорил.
– Разве не достаточно смерти Даррио? Ты намерен лезть туда же? И потом, где ты видел…
– В горах всего две дороги, – вмешался Форниои-старший. – Одна ведет наверх, другая – вниз. Сперва ты поднимаешься, после – спускаешься. Ну а затем пишешь: почтенный синьор инспектор, мы исполнили поручение…