— Так ты убил его?!
— Ну да, но слушай внимательно, не это главное. Самое интересное будет дальше. Я отрезаю ему член…
— Ты… но зачем?!
— Мне было сказано, чтобы я отрезал ему член и заставил съесть, прежде чем убить. Я так не работаю, но вполне могу построить соответствующую мизансцену. И вот я занимаюсь своим делом и совершенно упускаю из вида, что происходит вокруг. Догадайся, что же произошло?
— Парень оживает?! — с ужасом в голосе прошептал Люк.
— Ну у тебя и воображение! — горько усмехнулся Киллиан. — Нет… Просто возвращается подружка парня. А с ней — пара костоломов. У одного в руках чертов «АК-47», у другого — «узи». А я в это время своим армейским складным ножом отрезаю у этого парня причиндалы… Прежде чем я успел что-нибудь понять, начинается пальба, как будто грянула Третья мировая.
Киллиан хихикнул, покачал головой и посмотрел вниз. Он рассказывал совершенно непринужденно, но слушатели теперь были в его власти. По этой части он был настоящий спец. Менестрель. Рекламный агент. Проповедник. Как и все трэвеллеры.
— Что это было за зрелище!.. К счастью для меня, эти остолопы даже не понимали, что делают. Мешали друг другу, палили в разные стороны. Я прыгнул за диван, перекатился в другую комнату, где они не могли меня увидеть, и был спасен! Помчался в ванную, выпрыгнул в окно, а потом вбежал обратно в дом, оказавшись позади бандитов.
— Что дальше? — умоляюще спросил Люк.
Киллиан раздраженно поглядел на него: захлопни пасть, молчи.
— Я выстрелил этим выродкам в спину, добил контрольным в голову. По патрону на каждого. Затем подбежал и со всей силы врезал девчонке по лицу. Сломал ей нос и начисто вырубил. Вернулся к своей жертве, дорезал отросток до конца и всунул ему в рот. Вернулся к девчонке — с ней что-то надо было решать.
Марчетти кивнул. Он так крепко стиснул губы, задержав дыхание, что они посинели. Киллиан выдохнул в его сторону дым, и Марчетти был вынужден сделать вдох.
— Что же ты сделал? — промямлил он.
— А ты что бы сделал, а? — насмешливо спросил Киллиан.
— Я… я не… знаю…
— Убить я ее не могу, так как о ней нет указаний в контракте. Но и отпустить теперь не могу, особенно после всего происшедшего.
Киллиан кивнул Люку. Вот теперь он мог говорить. Парень понял намек сразу же.
— И что же ты сделал? — выпалил он.
— Прошел на кухню, нашел там нож для стейка и перерезал ей горло. Хлынула багровая кровь. Она была молода, сердце билось быстро. Кровью залило весь пол, прямо до самого дощатого настила на дворике.
Киллиан кивнул Люку и снова повернулся к Марчетти:
— Видишь ли, Эндрю, я всего лишь вестник. Убей меня, но вместо меня придут другие люди. Найдут тебя где угодно. На глазах у тебя они кастрируют твоего сына… изнасилуют жену… будут их мучить, покуда ты не станешь умолять пристрелить их. Тебе нужно было преподать урок. Потом о тебе и об этой истории будут слагать легенды. Согласись, ради этого стоит расстаться с полумиллионом.
Марчетти разрыдался.
Киллиан встал, подошел к нему, осторожно взял из рук Марчетти обрез. Переломил пополам и вынул патроны. Люк выхватил свой пистолет, но Киллиан отрицательно покачал головой, и тот убрал оружие.
— Я не знаю, что мне делать… у меня нет выбора… Не знаю… что я могу сделать… — хныкал Марчетти.
Киллиан дал Марчетти время выплакаться, подошел к окну, оглядел улицу. Досчитал до десяти и, не оборачиваясь, бросил через плечо:
— Когда ты купил этот дом?
— Что?
— Когда был куплен этот дом?
— А… в две тысячи пятом году.
— Сколько у тебя на счету?
— Я не знаю… у нас нет…
— Ты не знаешь?! Прекрати жалеть себя, соберись! Ты прекрасно помнишь каждый пенни, который у тебя имеется или который ты можешь получить.
— Помню только, что их нет.
— Какая была стартовая цена за дом?
— Миллион, миллион двести.
— И за сколько купил?
— За шестьсот пятьдесят. Сто пятьдесят мои, еще сто дали родители, сто тысяч по беспроцентной ссуде, взятой в моем банке.
— Долги погасил? Только честно, — обернулся Киллиан.
— Нет еще…
— Сколько ты сейчас задолжал?
— Триста.
— Кто подписывал закладную?
— Я.