Просторный кабинет заливал солнечный свет. Он был отделан богато и со вкусом. Четырёхметровые потолки, много дерева, шкафы, изысканная мебель, большой и массивный стол посреди комнаты. Спиной к высокому окну в дорогом кресле сидел человек, высокий и статный. Его лицо скрывалось в тени, но угадывалась пышная борода.
В дверь постучали, и тут же вошёл слуга в изумрудном ливрее с золотыми узорами.
— Ваше высокопревосходительство, к вам барон Верещагин!
— Пусть войдёт, — голос князя был глубоким и мощным и рокотал, как горный водопад.
Вслед за слугой появился аристократ небольшого роста. Его глаза заискивающе смотрели на хозяина кабинета. По всему его внешнему виду было заметно, как он пытается скрыть своё низкородное происхождение. Его Инсект был одним из самых слабых среди других дворянских родов. Барон метил в графы, поднявшись на земельных сделках, и искал сильного покровителя. Именно из-за купеческого таланта князь и вошёл в сговор с выскочкой Верещагиным.
— Ваше высокопревосходительство, — сразу залебезил барон, — мой младший сын всё сделал, как вы сказали, но князь Мечников…
— Я знаю о князе, — хозяин кабинета отмахнулся. — У Дубовых сильные покровители. Я слышал, что сам Император проявляет заинтересованность в этом деле. Но это нам не помешает. Твой сын должен был убить Дубова-младшего и не справился. Впрочем… от представителя такого рода много ждать не приходится.
Барон упал на колени.
— Не велите казнить, Ваше высокопревосходительство! Мой сын подберётся к Дубову и убьёт его в самый неожиданный момент! Даю слово.
Князь рукой огладил бороду.
— Хорошо. Это твой последний шанс. А теперь уходи.
Барон, торопливо кивая, поднялся и попятился к двери, непрестанно кланяясь. Князь считал его мерзким типом, приспособленцем и просто мразью, которая будет служить тому, кто больше заплатит, или же наладит контакт с тем, с кем дружба в настоящий момент сулит выгоду. Хозяин кабинета повернулся к окну, к солнечным лучам, размышляя о том, что в после успешного сотрудничества от Верещагиных нужно будет избавиться.
Ярославль.
Полицейский участок. Камера Николая.
Я проснулся резко, будто в голове щёлкнули выключателем. Алиса сладко посапывала на моей груди, зарывшись руками в чёрные волосы, и не собиралась просыпаться. А в окно било яркое солнце. Глянув на настенные часы, я вскочил, будто ужаленный. Десять утра! А поезд в десять пятнадцать!
— А? — сонно зевнула девушка, чуть не упав с дивана. — Ты опять? Нет, мне нужна передышка… Хотя бы в душ сходить… хррр…
Она заснула обратно, даже не потрудившись укрыться одеждой, а её аппетитная попка так и попросила бодрящего шлепка. Вообще, я был бы не прочь и зарядку сделать, но десять часов!
— Я опаздываю на поезд!
Шлёп!
— Поезд? Какой поезд?
Алиса подскочила и схватилась за ягодицы, потом подняла голову и разлепила глаза, чтобы взглянуть на часы. В следующую секунду они распахнулись шире золотого рубля.
— Сейчас смена начнётся!
Мы оба бросились спешно одеваться. Я ойкнул от боли, натягивая рубашку. Алиса в перерывах успела обработать рану от ножа цыгана и заштопать порез. Ничего, дальше заживёт, как на собаке.
— Помоги! — простонала Алиса. Её немного покрасневшая задница не пролезала обратно в штаны. Похоже, припухла из-за ночных бдений.
Придерживая ткань с разных концов, я слегка потряс девушку, пытаясь втряхнуть её внутрь.
— Ай-яй! — пискнула она.
— А что это вы тут делаете, а?
За этим неблаговидным занятием нас застал Сергеич. Майор лукаво улыбался в седые усы, сложив руки на груди.
— З-з-зарядкой, — заикнувшись, ответил я, понимая, как мы сейчас с Алисой выглядим. Прямо скажем, на обычную утреннюю зарядку наше занятие походило слабо. Скорее уж мои маневры указывали на то, что я пытаюсь стянуть с неё тугие штаны в приступе страсти.
— Дубов… Какой, к ядрёной матери, зарядкой? А ты, Васильева, чем думала? Ай, не отвечай даже. Понятно, куда вся кровь из головы подевалась у обоих. А ну, брысь отсюда, Васильева! А ты, Дубов, на поезд не опаздываешь?
Красная, как рак, до самых кончиков эльфийских ушей Алиса загремела ключами, открывая камеру. С грохотом уронила их, подняла и шмыгнула мимо начальства. Сергеич проводил её, покачивая головой.
— Да я вообще опаздываю уже! — взмолился я, натягивая ботинки.
— Значит так, поедешь со мной. Лично хочу убедиться, что ты в поезд сядешь!
Следом за Сергеичем я выскочил на крыльцо, прыгая на одной ноге. Ботинок на вторую никак не хотел надеваться. Мы быстро погрузились во вчерашний грузовик. Солнышко припекало капитально. Даже железо бортов руки обжигало.