Она сбегала до биплана и достала из заднего отсека баллон с газом, на котором находилось самодельное сопло. Открыла клапан и щёлкнула поджигателем. Пламя вспыхнуло, чуть не опалив брови Агнес.
— Ты… ты уверена? Он же из дерева, Агнес! Мы можем его сжечь.
Агнес перехватила баллон поудобнее.
— Не ссы! Я сто раз так делала!
Через четверть часа они привязали статую к хвосту биплана и взмыли в воздух.
Лазарет Пятигорской академии
На следующий день. Полдень.
Николай Дубов
Я пришёл в себя в лазарете Петра Васильевича. Чувствовал себя ужасно слабым, даже рот открыть лень было. Фельдшер держал в руках большой бутылёк с фиолетовым зельем.
— А, Николай, как раз вовремя пришли в себя. Вы так долго пробыли в состоянии Инсекта, что ваши мана-каналы, скажем так, высохли. Да и в целом ваш организм сильно истощён, и ему нужно длительное восстановление. Но, памятуя о вашем нетерпеливом нраве, я решил дать вам одно экспериментальное зелье. Оно быстро восстановит силы и оживит мана-каналы. Не обойдётся, правда, без побочных эффектов, но, как говорил мой учитель алхимии, зелье не зелье, если нет побочек!
Нет. Только не снова! Я уже пил одно его зелье, и потом несколько дней мучался от этого самого побочного эффекта, по пути успел зае… то есть замучить ещё и Ларису Викторовну, учительницу по биологии. Больше мне такого счастья не надо!
— Да, вижу вы так слабы, что даже не можете говорить. Моргните дважды, если отказываетесь от зелья.
Я моргнул. И больше не смог открыть глаза!
— Ну, вот и хорошо, — услышал я фельдшера. А потом мне в рот полилась гадость, которую я с трудом проглотил!
Она была настолько вонючая и горькая, что меня сразу вырубило, и проснулся я только к вечеру. Зато относительно бодрым и полным сил. И снова увидел над собой Петра Васильевича. Он проходил мимо, но заметил, что я открыл глаза.
— Дубов, как самочувствие?
— Вроде неплохо.
— Вот и славно. А то к вам тут уже очередь выстроилась.
— Очередь? Из кого?
— Не знаю, кем они все вам приходятся, но больше похожи на разномастный гарем. Тогда я их впускаю и оставляю вас в клубничном обществе.
Он прошёл через лазарет к двери и открыл её. В итоге фельдшера чуть не снёс серо-буро-малиновый вихрь! Точнее, зелёно-голубо-бронзовый.
Мою койку, точнее, две сдвинутых койки, облепили Агнес, Василиса, Лакросса и… Лариса Викторовна? Она-то здесь что делает?
— Я так и не поблагодарила тебя за спасение! — гоблинша сразу бросилась мне на шею, осыпая губы и щёки поцелуями, а затем крепко обняла. Довольно сильно причём!
— Дубов, ты так долго пропадал, — говорила Лакросса, встав так, чтобы мой локоть касался её голого бедра. Сегодня она была в туго обтягивающих и в очень коротких шортиках. — Я решила, что ты решил продинамить меня на все три свидания.
— Девушки, не наседайте, Николаю нужен отдых, — попыталась остановить их Лариса Викторовна, встав в ногах. Одетая в чёрный костюм с белоснежной блузкой, через которую просвечивало соблазнительное бельё тоже чёрного цвета. Несколько верхних пуговиц были расстёгнуты, а волосы уложены в элегантную причёску с заколкой.
— Нет уж, — строго заявила княжна, — я мёрзла две недели! И сейчас… апчхи! Наконец, согреюсь.
А я молчал, с содроганием ощущая, как побочный эффект зелья подступает. Тот же самый, блин!
Онежская быстро скинула с себя одежду, оставшись в утеплённом белье, и тут же забралась ко мне под одеяло. Крепко обняла руку. Ну вот за что мне всё это? Где я провинился? Так, стоп! Какие две недели?
— Две недели? Меня не было две недели?
— Ну да, — хором ответили все четверо. Агнес, кстати, тоже изменила свой внешний вид. Привычный комбинезон сменила на кожаную куртку с подкладкой и джинсовые шорты, которые обтягивали её прелестную зелёную попку. А на ногах короткие кожаные сапожки.
— А сколько прошло по-твоему? — спросила Лариса.
Я почесал голову. Воспоминания перепутались и как-то смешались.
— Пару часов, — ответил я и вкратце пересказал, что помнил.
Агнесс присвистнула на том месте, где упоминалось о наёмнике, который мог делиться. А Лакросса завистливо закусила губу, когда я упомянул, как зубастая ракушка подавилась мной. А ещё я помнил, как меня тащат по воздуху, привязав к аэроплану! Ничего, я им это ещё припомню…
— Тёплый… — сладострастно простонала княжна и потёрлась щекой о моё плечо. Я аж вздрогнул.
— Любопытно, — Лариса задумалась и ухватилась рукой за отворот блузки, оттягивая его.