— Да щас! А ну, валите отсюда! И быстро, пока я не передумал. Сам приберусь…
Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! Ох, надо было его по маковке просто приложить.
— Ну, чего ждёте⁈ — снова рявкнул злой полицейский.
Гадство. Я так и не успел просмотреть дело Билибина. Но если я приведу свой первый план в действие, вряд ли старик забудет двух голубков, залетевших в хранилище с уликами. Сдаст с потрохами. Так что выбор только один: натянуть штаны и свалить по-быстрому, надеясь, что полицейский утром сделает вид, что никто никуда не проникал.
Я надел штаны, заметив, как княжна напоследок скользнула по ним взглядом, прежде чем подняться с колен. Затянул ремень и боком, стараясь не показывать лица, прошёл мимо полицейского. Луч фонаря проводил нас до самого выхода с этажа.
Только когда мы выбрались из здания полицейского управления и сели на привязанного в нескольких кварталах коня, Василиса расслабилась и весело засмеялась. Она так же сидела передо мной и ёрзала задницей от смеха, чем добавляла мне острых ощущений. Будто мне мало было.
— А ты чего такой угрюмый, Коль? — повернулась она ко мне. — Весело же было! Давненько я так не смеялась…
— Ага, очень, — буркнул я. — Ничего весёлого. Можешь считать, что мы просто прогулялись до полицейского управления, и ничего больше. Разве что старика какого-то взбаламутили. Папку с делом я не успел посмотреть.
— Ничего страшного, потом посмотришь, — ехидно улыбнулась голубовласка.
— Как? Предлагаешь вернуться в полицию и просто попроситься в хранилище? Извините, мне там недососали. Хочу исправить сие недоразумение. Не желаете ли помочь мне с этим? — передразнил я елейный голос Василисы.
— Ну ты и бука, Коль, — надулась княжна. — С чего ты взял, что надо в полицию возвращаться? Можешь дело у себя в комнате изучить…
— Мне его по почте полицейский барабашка принесёт? — не унимался я.
— Прости, что я не барабашка, — снова засмеялась Василиса и достала из-под кофты пухлую папку. И как она её спрятала? Хотя, наверно, не зря она чёрное надела. Чёрный стройнит. — Отдам, если хорошо попросишь…
Я хохотнул:
— Отшлёпаю!
— Напугал ежа голой… Ой! Я же пошутила!
Пока княжна бахвалилась, я одной рукой обнял и приподнял её, а второй зарядил по заднице.
— Это в воспитательных целях, — засмеялся я, чувствуя, как напряжение отпускает и во мне будто расслабляется туго натянутая струна. За полицейского я не переживал. Если он нас выдаст, когда пропажу обнаружат, то выдаст заодно и себя. И прощай пенсия.
— Тиран! — буркнула Василиса.
Но я видел, как покраснели её уши. Значит, понравилось.
В академию мы вернулись только к пяти часам утра. Я поставил тяжело дышащего коня в стойло, задал ему корма и налил воды. Спать осталось всего час. Ну ладно, полтора, если в душ заскочить буквально на пару минут. Плохо. На изучение папки времени совсем не осталось, придётся отложить до вечера.
— Как тебе вообще пришла в голову такая идея? — допытывался я, когда мы шли с княжной по пустому двору академии. — Твой отец в курсе, что ты… ну… несколько более опытна в амурных делах, чем должна бы?
— Коля, — снисходительно улыбнулась девушка, — я девственница, но не дура. И вообще, я бы на твоём месте побеспокоилась о здоровье твоих подружек. Как ты в них помещаешься?
Она попыталась воспроизвести руками мой размер и несколько преувеличила, разведя их в стороны. Что сказать, у страха глаза велики.
— Кошмар какой-то… — бормотала она, пока мы поднимались по лестнице, а я смотрел на туго обтянутую чёрным попку перед мои лицом. — Я бы никогда на такое не согласилась…
— А тебе и не предлагают, — хохотнул я.
Княжна обернулась и показала мне язык, чем только ещё больше рассмешила. На третьем этаже придал ей ускорение в сторону женского общежития шлепком по заднице, а сам отправился спать. Хоть чуть-чуть, хоть немного. А то с ног валился от усталости. Едва зашёл в комнату, как, не раздеваясь, рухнул на постель и забылся тяжёлым сном. Разве что добытую папку успел спрятать в комод.
Утро выдалось тяжёлым. Хоть я и заснул, выходит, утром и проснулся почти в то же время, голова раскалывалась, будто по ней молотом зарядили, глаза пекло, точно в них песка и щебня насыпали. А самое худшее, что меня разбудил оглушительный волчий вой, который сменилсяшершавым языком, лобызающим моё лицо. Я с трудом разлепил веки и увидел перед собой шебутную морду Альфачика. Увидев, что я проснулся, он закружился на одном месте, подскакивая от радости.