Господин обязывался хорошо обучать их вооружать, по последнему слову, вооружать самолучшим оружием и выдавать самолучшие доспехи. В обмен на это они должны были выполнять всяческий его приказ, защищать, пусть даже ценой собственной жизни, вести войны для сюзерена.
Чем богаче был землевладелец, тем больше он имел латников. У какого-нибудь рыцаря с крошечным замком могло быть человек пятнадцать-двадцать, больше ему не прокормить. У могущественного Герцога или короля тысячи. У барона Жоффруа было пятьсот латников и двадцать пять присяжных рыцарей. Он был весьма богат и могущественен. По сути, на Юго-западе Франции лишь один человек был влиятельнее, богаче и могущественнее барона. Герцог, правитель всех этих земель.
Рыцарь Калибан — черноволосый и чернобородый. Верный пёс своего господина. Так его называли простые люди. Некогда нищий межевой рыцарь он поступил на службу к барону Жоффруа, он стал его верным псом. В самом прямом смысле этого слова. Он делал всё, что не приказывал жестокой сюзерен. Если нужно разорить деревню соседа — всегда готов. Грабить, убивать, мародёрствовать, насиловать? Всё, то не прикажет барон. Рубить головы несогласным? Чего еще изволите-с, ваша милость?
За такое поведение Калибан не только получил должность мастера над оружием — главу личного войска феодала, но и замок с наделом, став рыцарем-ленником. Жоффруа платил своему псу серебром очень щедро. Калибан стал богат. Но страх перед бароном заставлял его служить своему господину с неиссякающим рвением. Как и раньше.
Деревня Кале расположилась между бескрайними полями с пшеницей и ячменём, за узкими линиями виноградников. Крошечная, обложенная непосильными налогами от своего могучего феодала. Жители Кале — крестьяне, не умеющие не читать, не писать, только гнуть свою спину день и ночь на господских виноградниках, да обрабатывающие поля. Близилась осень, а значит нужно собирать виноград, делать из него вино и изюм, что пойдут, большей частью в погреба баронского замка, да на продажу, чтобы наполнить баронскую казну серебром да золотом, на подати Церкви и сюзерену барона — Герцогу.
Пшеница и ячмень пойдут туда-же, а вот что останется бедным крестьянам — лишь сущая малость, львиную долю которой нужно пустить на посадку будущей весной. Ещё хорошо, что тёплый и мягкий климат южной Франции позволяет сеять озимые.
Немногочисленные мужчины и женщины, что собирали сочные гроздья винограда в огромные плетёные корзины с опаской косились на конницу. Они прекрасно знали, зачем сюда явились рыцари барона. Выбивать подати. Ячмень, пшеницу, вино, виноград, молоко, мясо, масло и сыр. Ну и серебро, если есть.
Калибан не глядел на чернь. Да и зачем? Он смотрел на них только тогда, когда нужно было ударить плетью, да и то, чтобы не промахнуться.
Вот и Кале показалась впереди. Маленькая деревенька. Вымазанные белой глиной домишки с бычьим пузырём вместо стёкол в окнах. С соломенными крышами. Крестьяне в коротких штанах — кюлотах и граблями в руках кланялись рыцарю и его спутникам. Не зачем злить тех, кто и так зол оттого, что пришлось скакать целый день по солнцепёку в железной броне.
— Прибыли! — прорычал Калибан. Голос его походил на рёв медведя. Был низкий и грубый. Калибан поднял забрало своего кошмарного шлема и обведя чёрными глазами столпившихся крестьян спросил. — Где староста?
Сухонький старичок выскочил откуда-то из подворотни.
— Милорд! Пошто вы явилися сюда?
Рыцарь поманил его, а когда тот подошёл, огрел по спине плетью-семихвосткой и сурово изрёк.
— Когда обращаешься ко мне, не забудь говорить Сэр! И ты прекрасно знаешь, зачем я тут! Подонок, почему задерживаются подати? Или ты на дыбу захотел?! — рычал сэр Калибан, брызгая слюной.
— Мы уже всё подготовили, сэр. — произнёс старик, почёсывая спину. — Уже всё отгружается!
— Тем не менее мы ехали сюда целый день! — гневно сказал сэр Калибан, видя, что придраться не к чему, он тут-же нашёл причину. — И вы ответите уже за моё беспокойство.
— Он сказал, что всё уже готово! — раздался голос. — Оставь его.
Глаза Калибана стали окнами в ад. Рыцарь пришёл в ярость, он обернулся. Из-за крестьян вышел молодой человек с длинными чёрными волосами, он был одет бедно, но опоясан мечом-бастардом. Он с вызовом глядел на рыцаря и его свиту.
— Кто. Ты. — цедя каждую букву прорычал Калибан.
— Я помазанный рыцарь, как и вы, сэр. — служил ему ответ наглеца. — И я не привык карать невиновных.
Калибан расхохотался. Его тут-же поддержали латники, при этом положив ладони на рукояти мечей.