На кой черт, спрашивается, я туда подался? Спросите что по легче. Вот хоть убейте, не знаю, может, устал от этой военной кутерьмы, а может, сердце чего в голову подсказало. Не знаю, одно лишь могу с точностью сказать, история с этим Мектийским лютнем должна окончиться. Насовсем. Навсегда. Хватит в ней уже крови и боли и пусть не мое это дело, но я его хочу закончить.
Семьдесят третий получил указание выжидать еще сутки Тину, а потом выдвигаться к следующему Рубикону нашего марша, конечной точке всего похода Роне. Пограничной крепости западней Кугермата. По срокам думаю, Нуггет уже рвет волосы на ... кхм... голове, дойдя до Норвшлица и получая звоночек от крестьян о захвате еще одной его крепости. Да и легион у меня уже не тот, что был, уже не нужна нянька, чувствуется, пошел прокал стали, из которой хороший клинок выйдет, ну и не так уж далеко и надолго я их покидаю, дня три, четыре от силы.
Ехали молча, то ли жалел мужик о том, что вчера языком болтал, то ли баронского титула боялся, что впрочем, меня как раз устраивало. Как-то в суете последних дней, я отвык от такой вот тишины, все суета да бег по кругу, а вот так вот помолчать дорогой, да по сторонам "башкой" покрутить, все недосуг, да некогда. Устал я что-то, а может быть, испугался, что немудрено. Я этого никому не скажу, но я действительно испугался, что тогда в Норвшлице, что сидя в кустах большого лога. Есть у меня куча оправданий, как для себя любимого, так и для окружающих, мол ребята так вот и так не виноват я, война сама ко мне в дом пришла. Но дело в том, что я впервые не в кино, не на телеэкране увидел, что это такое. Было у кого-то, что: война - это некая акция, благодаря коей люди, которые не знают друг друга, друг друга убивают ради славы и выгоды людей, которые знают друг друга и друг друга не убивают. Я не помню, чьи это слова, но там, в Норвшлице, все было хуже во сто крат, и хуже это наступило исключительно по моей воле, не говоря уже о тупости приведшей меня в Гердскольд.
Да тупости, вот такой вот из меня полководец. Из-за моего разгильдяйства умерли люди, из-за меня. Эх совесть, жри меня поедом! Все мы люди человеки грешны тщеславием и этим проклятым: "Я точно знаю, как будет лучше для всех". Усмехнувшись даже анекдот вспомнил про покойного царя Бориса, когда он с делегацией шел с очередного митинга и вляпался что называется ногой к деньгам. " Я знаю господа, чем накормить наш народ", говорит он, вытирая ногу об газон, " но он же привередливый, он это есть не станет".
Вот так и я, вроде бы и решение гениальное и простое, но вот послевкусие у него какое-то не такое.
Грубым дается радость,