А тем временем невероятная настойка Мордана творила чудеса: от былого напряжения не оставалось и следа, интерьеры комнаты уже не поражали своей убогостью, и градус настроения медленно, но верно поднимался. Мордан без конца травил свои байки и даже принялся за исполнение солдатских песен, от которых бы завяли уши любой девицы, воспитанной в соответствии с представлениями о манерах высшего света. Пение Мордана набирало обороты, громогласно разносясь по всей комнате и из-за его рева едва был слышен какой-то неясный шум в отдалении. Мордан прервал свое залихватское песнопение и прислушался, внизу явно что-то происходило: слышался шум потасовки и бранная ругань.
— Мои ребята развлекаются, — произнес Мордан, ткнув себя кулаком во внушительную грудь с такой гордостью, словно он собственноручно вырастил каждого из своих головорезов. Внезапно дверь распахнулась и в комнату ворвался Дориан. В руке у него была увесистая дубина, лицо искажено яростью. Глаз наливался синяком, из разбитой губы капала кровь. Вид у него был самый воинственный и настроен он был решительно.
Он вбежал до середины комнаты и, увидев нашу дружную компанию, оцепенел в изумлении.
— Твой-то хорош! — одобрительно присвистнул Мордан. — Всех моих ребят раскидал голыми руками.
— Он не мой, он во врменном сужении. — Настойка Мордана было чудо как хороша, и язык мой уже начал заплетаться.
— Да ты в сиську пьяная! — от возмущения граф даже перешёл на «ты».
— Разве я мог напоить даму до состояния сиськи? Максимум, до зелёных соплей! — возмутился Мордан.
— Он не знаком с грррадацией, — ух и сложное же это слово, — опьянения. Он сразу в дым, от винишка.
— Такой слабый? — презрительно покосился в сторону графа Мордан.
— Как младенец, — подтвердила я.
— Да ты садись, граф, в ногах правды нет.
— Признателен за гостеприимство, но мы торопимся. Баронесса боится опоздать на свадьбу, — грозно взглянув на меня, процедил сквозь зубы Дориан.
— Поздравляю, поздравляю! Сразу видно, не терпится, — подмигнул Мордан.
— Нет! — одновременно сказали мы с Дорианом.
— Да ты посмотри на него, он же такой, — я махнула в сторону графа рукой, — тьфу.
— А я вообще предпочитаю женщин из высшего света без тяги к спиртному.
— Между прочим, у меня есть жених, самый лучший мужчина на свете.
— У меня под дверьми спальни очередь из желающих провести там хоть одну ночь, — не сдавался граф.
— А у меня жених такооой, — мечтательно произнесла я. — Сколько у него положительных черт…
— Как звезд в беззвездную ночь на небе. Я бы и сам послушал, но нам некогда. Ксанелия выпишет вам приглашение на свадьбу.
— А я бы послушал, — возразил Мордан, — люблю истории про вечную и верную любовь. Моя-то невеста не дождалась меня с войны. Пришёл, смотрю — нет у меня невесты, стала она чья-то жена. Ррраз, и нет её.
Мордан провёл рукой по горлу, изображая, каким образом не стало той самой неверной.
— Но послушать я люблю.
Я уже было настроилась рассказать во всех подробностях, насколько хорош мой ненаглядный Анистиниан и насколько крепок наш союз, как граф решительно взял меня под локоть.
— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — безапелляционно заявил он. — Побываете на свадьбе у баронессы. А сейчас, извините, торопимся.
— И побываю, — заверил Мордан, — заодно приятеля своего старого увижу. Ведь он тоже среди гостей?
— Конечно, конечно.
Бес тебя раздери, граф. Я уже представила в голове этих двух, Мордана и Гавра, горланящих похабные песни. Похоже, на одну выпивку придется потратить вдвое больше запланированного.
— Ну что ж, не буду вас задерживать. Сейчас только крикну своим ребятам, чтобы лошадей вам сменили. Лошадки у вас хорошие, резвые. Но больно приметные. Наметанный глаз сразу смекнет что к чему. А оно вам надо?
Мордан в мгновение ока поднялся, на ногах он стоял твердо, будто и не прикончил бутыль в одиночку. Повторять его подвиг я не торопилась. Я человек скромный, чего мне под ногами мешаться. Тихонечко тут посижу, хлебушек погрызу. Посидеть не получилось. Граф рывком поднял меня на ноги, отчего пол и потолок сделали красивое сальто, а я не очень красивым образом едва не растянулась, если бы не крепкая рука графа.
— О небеса, за что мне в наказание послали эту…
Граф презрительно посмотрел на меня.
— Чудесную девушку, — закончила я за него мысль.