— Здравствуйте! Кристина? — этот хрипловатый вкрадчивый голос она узнала сразу.
— Да. А кто говорит?
— Это Ефим Ефимович Осинский, припоминаете?
— Конечно, я же дважды довольно близко с вами общалась, а в третий раз вы меня просто спасли, припоминаете? — трубка ответила добродушным смешком. — Чем обязана?
— Помилуйте, разве возможно вам быть кому-то обязанной? Скорее, это мы, телезрители — ваши должники, ибо правда, какую вы несете с экрана, дорогого стоит. Сейчас ведь многие лгут, вы согласны? В наше время, к сожалению, ложь становится синонимом правды, кто с этим поспорит? А лгуну ведь не стать богатым, как ни старайся, вы не думаете, что именно поэтому вокруг так много бедных? И экономика, которую все ругают, здесь не при чем, поверьте! Все дело в нравственности нашего общества. Как кровле не устоять без столбов, так и этой бедной стране грозит падение, если мы все не перестанем друг другу врать, вам так не кажется?
— Не кажется, — холодно ответила Кристина. Ее раздражали подобные краснобаи. А Дубльфим не просто слова нанизывал одно на другое — плел из них кружева, и вывязывал узорчатую сеточку так, чтобы скрыть истинный рисунок узора. — Ефим Ефимович, извините, я очень занята. Вы звоните, чтобы поделиться мыслями о морали?
— Нет. У меня завтра день рождения, круглая дата.
— Поздравляю.
— А я могу услышать это не по телефону?
— Простите?
— Вы согласны стать моей гостьей?
— Извините, нет.
— Почему?
— Я устаю от толпы.
— Никого и не будет, только мы вдвоем. Ну, может быть, Сену или Средиземное море возьмем в свою компанию. Обожаю рыбные ресторанчики на воде! Где бы вы хотели поужинать?
— На Елисейских полях, — усмехнулась Кристина и посмотрела на часы: Осинский висел на телефоне уже десять минут. Странно, ей казалось, что деловые люди свое время ценят.
— Договорились, — пропустил иронию Дубльфим, — завтра в час за вами заедут. Постарайтесь быть готовой, я спланирую время, — и, не дожидаясь ответа, повесил трубку. Это было настолько нелепо, глупо и смешно, что не вызывало никаких мыслей, кроме одной: абсурд.
Воскресенье. Выходной. Полный покой и абсолютное безделье. Поздний подъем, горячий душ, чашка кофе, сигарета. В дверь позвонили. На голове — тюрбан из полотенца, на теле — банный халат, в мыслях — блаженная пустота. Открывать в таком виде нельзя никому, разве что одному Мишке, да только рыжий вчера доложился звонком, что улетает по делам за рубеж. Куда — не сказал, но уж точно не в ее дверь. Квартиру снова заполнили назойливые трели, требуя впустить незваных гостей. Из окошка высунулась кукушка и бодро прокуковала один раз. Черт, неужели Осинский не шутил? Не может быть, это просто какой-то бред! С какой стати? Она не давала повода переступать грань деловых отношений, да и Дубльфим, если честно, никогда не набивался в друзья. Хозяйка на цыпочках подошла к двери и заглянула в глазок. Прямо на нее уставилась незнакомая рожа, обрамленная торчащими ушами и смешным чубчиком первоклашки, в темном костюме, белой рубашке, при галстуке. Рожа раскрыла рот и внушительно пророкотала.
— Откройте, пожалуйста! У меня срочное сообщение от Ефима Ефимовича Осинского для госпожи Окалиной.
— Ее нет, — пискнула «госпожа», — а я — домработница, и мне запрещено пускать в дом посторонних.
— Кристина Дмитриевна, я должен доставить вас к самолету. И я выполню данное поручение, даже если придется для этого взломать дверь. А жалко, — ухмыльнулся глазку посланник, — дверь добротная, крепкая, сейчас такую редко встретишь.
— Я ни с кем не договаривалась о полете.
— Не знаю, мое дело маленькое. Приказано — доставлю, — похоже, он не шутил.
В большой комнате зазвонил телефон, хозяйка плюнула на переговоры и рванула туда.
— Алло!
— Добрый день, Кристина! Вы, конечно, препираетесь с моим человеком и не пускаете его за порог? — протелепатил Осинский. — Правильно делаете, пусть подождет вас в машине. Только поторопитесь, через два часа тридцать, нет, уже двадцать восемь минут мы взлетаем. Не забудьте загранпаспорт.
— Ефим Ефимович, — возмутилась Кристина, — что за шутки? Я никуда не собираюсь лететь!
— Неужели? — прошелестел вкрадчивый голос. — Помнится, вы обещали поужинать со мной на Елисейских Полях, забыли? Не хочу верить, что вы способны на обман юбиляра, жду, — и отключился. Кажется, в этой компании шутки шутила только она.
Дальше все завертелось колесом: поездка в машине с мигалкой при полном молчании, Шереметьево-2, пустой салон маленького самолета, взлет, посадка, улыбчивый француз на таможне, чужая картавая речь, мелькающие мимо дома, роскошные витрины и цветущие каштаны, портье за стойкой, ковры, зеркала, бесшумный лифт, ключ. У двери номера Осинский окинул взглядом скудный багаж из одной сумочки на длинном ремне, перекинутом небрежно через плечо, и улыбнулся.