— У меня для вас со Светланой новогодние подарки. Хотел вручить их разом, чтоб никого не смущать, но сейчас мы одни, может быть, это и к лучшему, — достал из внутреннего кармана пиджака бархатную серую коробочку, где обычно прячется то, что так радует женский глаз. — Насколько я помню, к изумрудам вы относитесь свысока, возможно, это вам понравится больше, — мягко сжал ее пальцы, медленно провел другой ладонью по ладони, почтительно прикоснулся губами к кисти и вложил футляр в обласканную руку. — Поверьте, Кристина, здесь — не просто подарок, а результат поиска многих людей, говорящих на разных языках и живущих в различных странах. Надеюсь, вы оцените наши старания по достоинству. Откройте!
…На черно-синем, как южная ночь, атласе мерцало кольцо причудливой формы. Над тонким ободком вздымалась волна, с гребня которой, жадно хватая воздух, рвалась серебристая рыбка. Чешуйчатое тело казалось живым — гибким и скользким, готовым к нырку, широко раскрытый глаз отливал антрацитовым блеском.
— Что это?
— Черный бриллиант в платине, а в целом — это вы.
— А вот и я, — к столу подошла Светлана, — спасибо, Ефим Ефимович, что дождались. Боже мой, — ахнула она над раскрытым футляром, — черный бриллиант! Мне Миша подарил такой, когда мы отдыхали в Таиланде, только меньшего размера и в желтом золоте. Он много рассказывал о нем. Этот камень приносит счастье, особенно, если дарит его мужчина. Отказываться никак нельзя: обидишь бриллиант, и тогда он накличет беду. Это же царь драгоценных камней!
Осинский жестом фокусника выудил из воздуха второй футляр, черный, и преподнес знатоку небылиц.
— А это, дорогая хозяюшка, вам. С Новым годом, Светочка! — ласково наговорил несколько теплых фраз, попрощался и решительно направился к двери. — Провожать не нужно, долгие проводы — лишние слезы, — пошутил щедрый даритель и осторожно прикрыл дверь с другой стороны.
Светлана задумчиво погладила указательным пальцем овальный сапфир в бриллиантовой дорожке и грустно улыбнулась.
— Вот и наступил первый год без моего Шалопаева… Плохо одной.
— Не хуже, чем с кем попало.
— Не знаю, где лучше, где хуже, — вздохнула Мишкина Светик, — но подозреваю, что не узнать мне этого уже никогда. Никого другого на Мишином месте я и представить не могу.
— Никогда не говори «никогда».
— Кажется, ты нравишься Ефиму.
— Да? И что?
— Его дружбы добиваются многие важные люди, перед ним заискивают власти.
— Я не чиновник и не холоп, — сдержанно ответила Кристина, нацепила «рыбку» на безымянный палец, лениво покрутила рукой. Под ярким светом люстры, усиленным пламенем новогодней свечи, бриллиант вспыхивал победно и яростно, точно глаз сатаны.
— Класс! — восхитилась Светлана, помолчала и призналась. — А я тоже получила в подарок кольцо. Старинное и очень красивое, только носить не буду, не хочу.
— Почему? — гостья стала разливать по бокалам вино. — Или ты будешь водку?
— Кольцо подарил Анатоль.
— Кто?! — на белоснежную скатерть пролилось несколько красных капель. — Прости.
— Ерунда! — хозяйка пригубила вино, поелозила вилкой по тарелке, отложила ненужную в сторону. — Сегодня днем заявился без звонка Щукин. Мылился вместе встречать Новый год, но я сказала, что жду тебя в гости, и он заткнулся. Ты, видно, здорово его возбуждаешь, как красная тряпка — быка. Показать подарок?
— Давай.
Светик подошла к массивному дубовому буфету, открыла резную дверцу.
— Слишком много бархатных коробок за вечер, тебе так не кажется? — вернулась к столу и протянула футляр. — Открой, полюбуемся!
Второй раз за последние полчаса сунула Кристина нос в уютное гнездышко, только в этом пряталась не рыбка — змея. «Сестренка» побледнела, не в силах оторваться от удивительного перстня старинной ручной работы — квадратного сапфира в алмазной оправе. Забыла фамилию ювелира, хотя Надежда Павловна произнесла ее тогда довольно четко.
— Что с тобой? — испугалась Светлана. — Тебе плохо?
— Это перстень убитой Зориной, — просветила «детка» и осушила бокал с «Боржоми».
— Господи! — теперь побледнела хозяйка, видно, бледность гостьи оказалась заразной. — Что же делать, Кристина?!
— Думать, — угрюмо высказалась та, — и не паниковать, — она лихорадочно принялась соображать, кому показать ценный вещдок: законнику Жигунову или плюющему на законы Осинскому. — Ты можешь мне это отдать?
— Нет, — ответила не сразу Мишкина Светик, — я сама найду ему достойное применение.