— Как вы здесь оказались, Кирилл? Вы же, вроде, в другом отделении.
— Перевели.
— С повышением?
— Да, — улыбнулся карьерист.
Она поискала глазами урну, не нашла и тщательно затоптала окурок, присыпав сверху снегом.
— Терпеть не могу мусор, — пробормотала, точно извиняясь, — жалко лишнюю урну поставить, что ли?
— Когда похороны? — тихо спросил Жигунов.
— Думали, через три дня, — пожала плечами Кристина, — а теперь не знаю. Наверно, этим будет заниматься Лена, его дочь. Я ведь теперь ему никто. Нас развели, — неизвестно зачем доложилась она. — Да вы, наверняка, и сами знаете, — и вздохнула. — Пойду я. Извините, если оторвала от важных дел. Приятно было снова вас увидеть, — и это была святая правда: не появись он в кабинете, неизвестно, чем бы закончилась эта бодяга.
— Подождите, Кристина! Я должен кое-что сказать, — Жигунов помолчал пару секунд, потом продолжил. — Было сделано вскрытие, и проведена экспертиза. Смерть наступила в результате обширного инфаркта.
— У него был микроинфаркт, — прошептала она.
— Сначала, — согласился Кирилл, — но после случился обширный, который и привел к концу. Трубка здесь абсолютно не при чем. Ордынцев умер за двадцать минут до того, как вы ее вынули.
За двадцать минут! Как раз, когда она плела красивую сказку и не сводила глаз с капельницы. А кому же тогда плела?
— Спасибо, — непослушные губы бестолково прыгали и только мешали словам, — я пойду. Знаете, у меня много дел. Надо срочно на работу. А то засчитают прогул. У нас с этим строго, — несла чепуху, пальцами вытирая мокрые щеки и нос. И пожаловалась. — Опять забыла платок, вечно я его забываю.
— Возьмите, — протянул Кирилл аккуратно сложенный клетчатый квадрат и посмотрел на часы. — Послушайте, Кристина, сейчас уже семь. Пока до работы доедете — восемь. Может, выпьем по чашке кофе? Похоже, сегодня нас на работе уже не ждут. А мне очень нужен ваш совет, — и, наткнувшись на удивленный взгляд, поспешил добавить. — Я много времени не отниму.
От изумления у нее даже слезы вдруг высохли разом. Уж не надумал ли бравый сыщик приударить за старой знакомой? Вроде, повода не давала. А за пять лет они столкнулись всего четвертый раз, и не похоже, чтобы этот Кирилл неровно при ней дышал. К тому же, почти каждая встреча несла с собой беду, какой уж тут флирт. Но кофе, пожалуй, выпить можно. Почему нет? В конце концов, Кирилл Жигунов заслужил благодарность.
— Хорошо, — вздохнула Кристина и протянула скомканный влажный платок.
Видно, «толковый парень» Кнопушкин пробудил зверя, который жадно затребовал мяса, чтобы успокоиться. Не жалкого эклера и темной бурды, а мяса. Можно даже целого слона. Или бегемота. Зажаренного, утыканного чесноком и лавровым листом, щедро сдобренного хреном, как любил отец. Напрасно она послушала Кирилла и приплелась сюда. Поехала бы лучше домой, отрезала кусман буженины и черного хлеба с тмином, ляпнула сверху горчицы, выудила из банки пупырчатый огурец, налила рюмку, выпила. И порадовалась, что легко отделалась. А потом налила вторую и погрустила. Поводы для того и другого есть. Но вместо этого, как последняя дура, она поддалась чужой воле и теперь глотает голодную слюну в очереди с мерзким пойлом да заедает сухим тестом. Как сказал бы Женя, у глупости жесткая шкурка.
— Кристина, вы о чем-то задумались? — влетело вдруг в ухо.
— Нет, с чего вы взяли?
— Третий раз к вам обращаюсь, а вы все молчите, — улыбнулся Жигунов. — Я предлагаю перейти в соседний зал, там ресторан с хорошей кухней. Нет сил смотреть, как вы давитесь этим пирожным. Если честно, очень хочется мяса, — дружеские интонации отлично вязались с открытой улыбкой, им подпевал зверский аппетит — против такой троицы устоять было трудно.
— Пойдемте, — легко согласилась Кристина и мысленно послала подальше осточертевший десерт, — если совсем честно, я умираю от голода.
— Здоровый аппетит — признак чистой совести, — весело заметил сыщик, поднимаясь из-за колченогого столика.
— Кажется, когда-то вы уже это говорили. Нет?
— Не помню, — беспечно отмахнулся умник, — я и так беспамятный, а на голодный желудок совсем мозги набекрень.
«Я бы этого не сказала, — подумала Кристина, вышагивая рядом с «беспамятным» к вожделенному мясу.
Вот уж права была бабушка, когда говорила: живот крепче — так и на сердце легче. После мяса по-русски в дымящемся горшочке Кристина повеселела, даже конопатый Кнопушкин не казался больше монстром. В конце концов, каждый делает свое дело: кто лапшу на уши вешает, кто народ запугивает. Она молча слушала веселый треп, пропуская каждое второе слово мимо ушей. «А этот Кирилл Жигунов вполне терпимый, — задумчиво покусывала Кристина веточку петрушки. — Неглупый, веселый, тактичный и, что очень немаловажно, успешный. Правда, чтобы продвигаться в милиции, ума особого не надо, но любое движение вверх — всегда заслуга. А умный — он и Африке не дурак».