— Я не птица, а работающий человек, — разозлилась Кристина, — и…
— Я женюсь, сестренка, — перебил Мишка, — через неделю свадьба!
— Что за спешка? Не мог утром позвонить?
— Она беременна, — не расслышал последнюю фразу счастливый жених, — ее зовут Светкой, и она меня любит! — орал, как будто с Камчатки.
— А ты?
— Что я?
— Ты любишь?
— Само собой, иначе зачем бы брюхатил? Мало резинок в аптеке?
— Надеюсь, женитьба и рождение ребенка тебя остепенят.
— Сына, — серьезно уточнил Шалопаев, — у меня будет сын, будь я проклят! Дай трубку Стасу.
— Его нет.
— А где же он?
— У Зориных. Мишуня, честно, я очень хочу спать, давай завтра договорим.
— Скажи мужу, что двадцатого я собираю мальчишник, его приглашаю первым.
— Хорошо, спокойной ночи, — она протянула руку к рычагу, но вовремя спохватилась. — Мишка, бестолочь ты моя ненаглядная, поздравляю! И очень хочу познакомиться с невестой. Она не собирается устраивать девичник? Я бы пришла, — пошутила «сестренка».
— Не знаю, — всерьез озадачился Михаил, — спрошу. Светка будет ужасно рада, если ты причалишь Ты же у нас звезда.
— Спокойной ночи, — с улыбкой повторила «звезда» и рассталась наконец с Мишкиным ором.
На посиделки друзей вырваться не удалось. Накануне позвонил Олег и порадовал, что дали озвучку. Звонок раздался, когда Кристина хвасталась перед мужем новым платьем, в котором собиралась пойти с ним в гости.
— Облом? — спросил Стас, когда она положила трубку. И дураку ясно, что ответ был известен.
Ей, правда, было жалко терять этот вечер. Однако еще больше жаль упускать озвучку. Когда приняли заявку Окалиной на фильм, она притащила домой шампанское, чтобы выпить за время, в котором жила. Со своим будущим героем, полным кавалером ордена Боевой Славы, Кристина познакомилась у мусорного контейнера, куда приволокла на выброс Стасово пальто. Старый бродяга даже не стал дожидаться, пока «богачка» отойдет, тут же схватил добычу. Что тогда толкнуло телевизионщицу заговорить с обшарпанным дедком, непонятно, скорее всего, профессиональное любопытство. Познакомились, разговорились. Матвеич прошел всю войну, до Эльбы. Оттрубил на ЗИЛе сорок шесть лет, а потом решил, что пора и честь знать. Отдохнув месячишко, пенсионер решил заняться обустройством. Старик жил в большой квартире с дочкой и внучкой. Чтобы не мешать дочери устраивать личную жизнь, он надумал разъехаться. Маклер попался хороший — молодой, вежливый, чуть не под локоток водил. Продали одну площадь, купили две. Дочери — «вторичку», хозяину — новостройку рядом с парком, поликлиникой и магазином. А когда подошло время переезда, оказалось, что жить негде. Во «вторичку» вернулись из загранки хозяева, и очень, мягко говоря, удивились, услышав, как их собственную дверь открывает чужой ключ. Новостройка тоже приказала долго жить: кроме Матвеича на нее имели права еще шесть таких же лопухов. Дочка прокляла отца, который носился с жуликом, как дурень с писаной торбой, подхватила внучку и укатила на Кубань, в какую-то станицу, даже адрес не дала. «Хахаль ее родом оттуда. В Москву к снохе приезжал, на автобусной остановке и познакомились — судьба», — вздыхал оставленный отец. А старик бомжевал. Не судился: денег нет да и бесполезно. Не искал «помощника»: дурное дело — ветра в поле искать. Смирился, скорешевался с такими же, как сам, и коротал на свалке дни.
Кристину бесхитростный рассказ потряс, и она загорелась сделать об этом человеке фильм. О жалком, никому не нужном огрызке, отдавшем все силы собственной стране, вечно беременной великими делами.
— Корецкий, миленький, не дуйся, пожалуйста! Ты же знаешь, как важно для меня закончить «Кавалера». Если я откажусь от озвучки, сорву эфир, — муж молча вышел из комнаты.
… «Беззубый кавалер» вышел премьерным показом в пятницу вечером. Телефон разрывался до двенадцати ночи: поздравлениям и похвалам не было конца. Даже Стаса проняло, и он предложил выпить за успех.
— Трудно жить с талантом, — улыбнулся художник и притянул жену к себе, — но еще труднее жить без него, — и показал глазами на спальню. — Пошли?
А утром позвонила Надежда Павловна. Она работала теперь в московском правительстве, чувствовала себя превосходно, перестала прикладываться втихаря к бутылке. Общаться с ней снова было легко, интересно и весело. Как-то незаметно они перешли на «ты» и шушукались частенько, как две подружки, только одна закрашивала седину, а другая была натуральной рыжей.
— Привет, детка, как дела?
— Отлично, сегодня идем пропивать моего друга. Мишка, наконец-то, женится. Корецкий, — Кристина потянула носом в сторону кухни, — у тебя, кажется, завтрак горит на плите.