— Проклятье! — метнулся Стас к двери.
— Плохой кулинар?
— Никуда не годится, — весело пожаловалась хозяйка, — но уволить не могу — пропаду.
— А я вчера вернулась домой очень поздно и не смогла посмотреть твой фильм. Скажешь, когда будет повтор?
— Конечно.
— Детка, у меня к тебе дело.
— Приятное?
— Надеюсь, да. Думала, сегодня вечерком обговорим.
— Нет, Надюша, сегодня никак. Давай послезавтра, а? Подождет?
— На грани фола, но согласна. Созваниваться будем?
— Лучше сразу договоримся, я забью это время в ежедневник. Корецкого берем на дело?
— Нет.
— Ладненько. Во сколько?
— Восемь вечера устроит?
— Вполне.
— Договорились. Желаю весело погулять и напиться в честь молодых.
— Спасибо.
А ушастый не зря торопился со свадьбой: животик новобрачной заметно выдавался вперед. Но невеста так сияла, а жених ходил таким козырем, что этому трио мог позавидовать любой непорочный дуэт. Солидный бизнесмен решил идти в ногу со временем, и первый шаг сделал в ЗАГС, второй — сразу в церковь. Видно, решил словить всех жаворонков сразу.
— Шалопаев, — удивлялась «сестренка», когда он поделился своей затеей венчаться, — ты же не веришь в Бога, зачем тебе это?
— Так я и сейчас не верю, — ухмыльнулся атеист, — но откуда мне знать, что выберет мой сын: безбожие или веру? Вот я и решил подстраховаться.
В церкви пахло ладаном, горели свечи, со стен на залетных прихожан строго глядели лики святых. В светлом костюме, рядом с воздушным белым облаком, из которого на батюшку восторженно взирали огромные синие глаза, высокий, плечистый жених смотрелся голливудским красавцем. Рыжие вихры аккуратно подстрижены, темные глаза безотрывно следят за священником, резко очерченные губы крепко сжаты, отчего на скулах играют желваки — Мишка явно волновался, хоть и пытался изо всех сил это скрыть. Похоже, он, действительно, любил свою Светлану. «Сестренка» улыбнулась, вспомнив, как три дня назад убеждала этого упрямого осла надеть на свадьбу светлый костюм.
— В черном хоронят, — уламывала терпеливо по телефону, — а ты женишься. Скажи на милость, зачем тебе рядиться в траур?
— Все мужики в черном, а я, как выбитый, в светлом?
— Все — не ты, — отрезала она, — с каких это пор ты стал подражать другим?
Рыжий надулся, но совет принял. И правильно сделал: от светлых одежд молодых, как будто светлела душа. Священник нараспев произносил глуховатым баском непонятные слова. Кристина попыталась вникнуть в их смысл, но не уразумела толком ничего и решила просто смотреть, не утруждаясь разгадкой шелестящих фраз. Сбоку кто-то негромко кашлянул. Она повернула голову и наткнулась на холодный взгляд из-под прозрачных стекол в золотой оправе. Узкие губы растянулись в учтивой улыбке, голова с идеальным пробором приветливо кивнула — Щукин. Без своих усов Анатоль смахивал на змею, скользкую и опасную. В который раз Кристина поразилась Мишкиной слепоте: с такими, как этот холеный очкарик, не то, что дружить, по одной улице ходить опасно. Она вежливо улыбнулась в ответ и снова уставилась в затылки жениха и невесты. Наконец молодые нацепили друг другу обручальные кольца, нежно поцеловались, и нарядные «прихожане», загудевшие разом, радостно повалили к выходу.
— Добрый день, Кристина, — хрипловатый, вкрадчивый голос резанул сзади ухо, — рад видеть вас снова, — из-за ее спины шагнул вперед и стал на пути Осинский. — А вы еще красивее, чем прежде, — Дубльфим ничуть не смущался тем, что загораживал другим дорогу, — и, надеюсь, умнее, — с едва заметной усмешкой добавил он. — Видел ваш последний фильм, совсем недурно, поздравляю.
Она себя не узнавала: застывшая в растерянности курица, не хватает только разинутого клюва да взъерошенных от трепета перьев.
— Ефим Ефимыч, дорогой, — раскинул руки повенчанный Мишка, — как я рад вас видеть! Знакомься, Светик! Перед тобой один из выдающихся умов России, а, может быть, и мира — Ефим Ефимович Осинский.
— Ваш муж, как всегда, преувеличивает, — Дубльфим галантно приложился к ручке новобрачной, выставив напоказ плешивую макушку. — Поздравляю от всей души! Желаю всегда быть вместе, как две половинки одного большого сердца. Пусть вам подсвистывает счастье, — он был весь, точно из сахара и меда, но девушки обычно сладкое любят.
— Спасибо, — вспыхнула Мишкина суженая. Ее хорошенькое личико раскраснелось, от улыбки на нежных щечках заплясали ямочки, ясные глазки с восторгом смотрели на «выдающийся ум», впрочем, так они сейчас взирали на все вокруг.