Сын смотрел с напряжением. Надо было что-то говорить.
- Приснилась ерунда какая-то. Давно приехали?
- Какое давно! Только зашли! Взгляд у тебя странный…
Егор встал и начал одеваться. Пусть всё это приснилось, путь по причине простуды спал долго, но кто печь протопил? По сыну и внуку видно, что только с дороги.
Глянул на пол – и душа словно в пятки ушла. Чистёхонек. Как после того случая пару месяцев назад, когда Наташа пришла, и, несмотря на все его протесты, полы в доме перемыла.
Сын тем временем поставил на пол большую сумку, раскрыл её, и стали они вдвоём с внуком из этой сумки другие сумки доставать. Одну за одной. Хотел было дед спросить – что за выставка, но тут его взгляд на запястье упал.
Две полоски пластыря – крест-на-крест в том месте, где вчера эфиопский доктор ему иголку в вену вводил. Потрогал рукой выше запястья – и там под рубахой другой пластырь прощупывался. Были доктора.
Выскочил дед на кухню, к печке. Около печи горкой пять или шесть поленьев – кто принёс? Вчера не оставалось. Дрова в печи уже почти прогорели, но опытным взглядом Егор определил – печь растопили часа три назад. Потому и дом успел прогреться.
«Что твориться?» - в отчаянии подумал дед. А вслух сказал:
- Я в уборную…
Ему в самом деле хотелось по нужде, но выскочить из дома казалось важнее, чтобы со случившимся разобраться и мысли привести в порядок.
До уборной он вмиг добежал, успев лишь по дороге заметить, что снегу много навалило, но панель солнечная чистая.
«Наваждение» - подумал дед и вдруг встрепенулся. Увидел, что дверь курятника приоткрыта. Не настежь, а лишь на треть, или даже на четверть – но открыта! Бросился к курятнику, но уже по дороге увидел, что весь задний двор испещрён лисьими следами. Екнуло сердце – в трёх метрах от курятника на снегу горстка перьев и алели застывшие капли крови.
Подбежал Егор к курятнику, распахнул толстую, утеплённую на зиму дверь - и руки бессильно опустились.
На полу валялись две курочки – одна с перекусанным горлом, второй лиса полностью голову оторвала. Перья, застывшие брызги крови.
Дверь курятника внизу была исцарапана и изгрызена лисьими когтями и зубами. Язычок деревянной задвижки не был выдвинут.
Наверное, по причине плохого самочувствия Егор забыл задвинуть язычок массивной деревянной задвижки – почти в два пальца толщиной. Дверь прикрывалась плотно, даже туго, так что лисе пришлось немало времени и сил, чтобы когтями и зубами открыть дверь. А потом началось…
Первую курочку лиса съела в трёх метрах от курятника – видимо, голодна была, даже не стала уносить добычу в лес, так ей свежего мясца хотелось. Затем – судя по следам – она сделал два круга по двору – догоняла и душила разбежавшихся кур. Затем вернулась в курятник, и загрызла тех, кто не рвался на свободу.
Егор читал следы, как обычный человек читает книгу. В десятке метров увидел цепочку путанных лисьих следов – плутовка гналась за кем-то, кто не просто убегал, а делал зигзаги, пытаясь оторвать от преследования, подлетал в воздух, стремясь найти спасения на каком-либо возвышенном месте. Не получилась. Лиса в прыжке настигла её и угодила небольшой сугроб. Снег возле сугроба был размётан энергичными ударами куриных крыльев. Но не спаслась.
Кур у Егор оставалось немного, поэтому он знал их – как говориться – «в лицо». Такими зигзагами от лисы уходила Хамка – наглая курица, распихивавшая других при раздаче корма, при любой возможности пытавшаяся вырваться из курятника. Почему-то Егору её наглость нравилась, в мыслях он говорил – «Такая не пропадёт, умеет постоять за себя». Зимой Егор резал по одной-две курицы в месяц, Хамку трогать не собирался – пусть живёт. Да вот, лиса…
- Батя, ты где пропал? Не май месяц! – выскочил из дома сын – посмотреть, почему отец из уборной не возвращается.
- Куры,- только и сказал Егор.
Сын оглядел истоптанный лисьими следами огород.
- В дом пошли, простудишься! Не судьба курам вышла. Так ты поэтому согласился?
По пути в дом Егор повторял раз за разом слова сына: «Ты поэтому согласился?» На что он согласился? Непонятно.
На кухне Егор сразу бросился к печи – отогреться. И только тут увидел, что все шкафы его открыты, а на полу раскрыли свой зев две сумки.
- Дедуля, что грузить?- довольным голосом спросил Максим. – Всё за раз не увезём.
- Куда не увезём? – насторожился Егор.