- Сейчас во дворец и без нас народу наберется, я письмецо от верного человека получил: два посыльных вернутся раньше нас и с полным комплектом девок. Значит что? Что князь щедро их одарит, а нам с тобой – шиш.
- Это плохо. Наверняка больше чем потратили, не получим. Да ещё этот довесок, чтоб ее Белая ведьма в ученицы забрала!…
- Вот то-то! А если мы с тобой торопиться не станем, а поедем кружной дорогой, так ещё и подзаработать сможем!
- Это как же?
- А мы в большом торговом городе соседней провинции остановимся и слух пустим, что знаменитых куртизанок из столицы везем. Уж поверь мне – в здешнем захолустье хоть кто-нибудь, да польстится на них. Пару-тройку вечеров девочки отработают: и они опыта наберутся, и мы подзаработаем. Хоть за одежду деньги вернем.
- А где мы их выпускать будем? – задумался Ямомаха, очевидно не слишком разбирающийся в географии родного края.
- Бака! – выругался на него Итаморо, - В округе Цу-пэнь только один торговый город – Китосо. Поверь, в этом захолустье наши девочки будут пользоваться бешеной популярностью. К вечеру там будем, а на следующий вечер как раз подрядиться успеем.
- Ага, сейчас тебе, - пробормотала, словно сквозь сон, Ветка Персика, - Да дай-то Гуаньинь, чтоб вас не погнали!
- Что? – встрепенулась Роза.
- А то, что в Китосо, живет один интересный старичок – Дедушка Посох. Так, поверь, не только он знает все столичные Зеленые Терема, но и последняя певичка из любой местной цветочной лодки с ним знакома. Как ты думаешь, он поверит, что наше сборище – это столичные штучки?
- Ну, дедок дает… А Дедушка Посох, это потому что старенький?
- Не совсем.
- Да… Жаль наших братцев, вляпаются они.
- Да наплюй ты на братцев. Тебе о себе беспокоиться надо, - хмыкнула Ветка Персика, - Не понимаешь? Дедушка Посох эксперт в любых любовных утехах, а такие, говорят, девственниц по одному взгляду распознают. Как думаешь, долго ты ещё сможешь скрывать, что ничегошеньки не смыслишь в постельных поединках, если попадешь ему на глаза?
Роза замолчала, пытаясь осмыслить насколько сильно она вляпалась. А похоже, здорово… В веселый дом девушек не брали из принципа – считалось, их аура негативно влияет на настроение посетителей. Ну, а если и брали, то девушками они оставались очень недолго. А такой оборот в планы Розы никак не входили.
- А ты-то откуда знаешь что я?…
- Я тебя ещё в первую встречу почуяла. И Матушка Яшма тоже, учти.
- А что этим не сказали?
- А зачем? Если сами берутся за то, в чем не смыслят, то нам-то что. Да ладно, не переживай. Я тебе, как к гостям выходить одно снадобье дам – ни одна собака ничего не почует. Ну, разве ты кого сама слишком близко подпустишь.
- А… насколько близко? – обеспокоилась Роза, понимая, что от этого зависит выполнение мисси.
- На расстояние поцелуя, детка, - хихикнула Ветка Персика, - или ближе.
К вечеру они и, правда, приехали в не очень большой, но вполне приличный городок и устроились в лучшей гостинице. Братья отправились подыскать клиентов, а Матушка Яшма принялась муштровать своих подопечных. Очевидно, господин Итаморо посвятил ее в свои планы, поскольку гоняла он их едва не до обморока. Если уж она выпускает девушек перед гостями, то вести они себя должны соответственно! С небольшим перерывом на сон, муштра продолжалась до вечера следующего дня.
Следующее утро было кошмаром. Роза замычала от тупой, дергающей боли в висках, едва попыталась подняться с постели. Мама дорогая, что она вчера отчебучила? Прошлый вечер как-то не желал вспоминаться. Вернее то и дело всплывали в памяти какие-то отдельные моменты, но верить в них не хотелось.
- Как тебя крутит-то, - посочувствовал чей-то слишком громкий голос, - На, попей. Легче станет.
Рядом с постелью опустилась пиала с чем-то мутно-зеленым и, даже на вид, омерзительно-противным. Но, раз обещают, надо попробовать. И девушка поползла к краю циновки, стараясь ни в коем случае не поднимать голову от пола. Способ передвижения был ещё тот и поэтому некто, все ещё остающийся вне ее поля зрения всю дорогу гаденько хихикал. Добравшись до пиалы Роза взяла себя в руки, приподняла таки голову от пола и ткнулась носом в пиалу. Пить нормально сил не было и она, не раздумывая, принялась жадно лакать пойло языком. Если зажмуриться, то питьё походило на подтаявшее, но весьма освежающее мятное мороженое и приводило в себя на раз. Вылакав всю пиалу, Роза наконец-то почувствовала себя человеком и блажено откинулась на подушки. Ой-ёёёй… Не то чтобы ей стало так сильно хорошо, просто только теперь поняла, как ей до этого было ПЛОХО. Наберемся сил, соберемся духом и начинаем вспоминать…
******
Братишки от своих интересов не отступили и уже за обедом девушек «обрадовали» предстоящим вечерним представлением. Восприняли они известия скорее испуганно, чем обрадовано, но господин Итаморо поспешил их успокоить: насильно никто никого в постель не потащит. Они идут развлекать гостей на столичный манер и не более того. Девушки заметно оживились и тут же принялись обсуждать, кто во что оденется и что представит гостям. Роза и Ветка сами не заметили, как включились в общее обсуждение. Зато Лунная Волшебница заявила, что унижаться перед всякими торгашами не намерена. На что оба братца заявили ей, что нянчиться с ней некому. Не хочет – не надо. Весь вечер и всю ночь пусть одна кукует. Та фыркнула и заявила, что ни перед кем выступать не намерена. Вот разве что, как потенциальной фаворитке князя, ей разрешат сидеть рядом с гостями и развлечь их возвышенной беседой… Господин Итаморо схватился за голову и с криком: «Господин Янь-ло, забери меня скорее!», убежал прочь. Ямомаха заметался по комнате раздираемый желанием высказать все, что накипело этой нахалке и желанием удержать брата от необдуманных поступков. Под конец сообразив, что с Волшебницей только ненормальный перепираться станет, бросился вон. Девушки захихикали, но быстро угомонились, стоило Матушке Яшме прикрикнуть и тут же принялись перебирать одежду и репетировать. Роза была так сильно ошарашена разговором с Веткой и ее предположениями, что копалась в ворохе платьев, настраивала инструменты и улыбалась на полном автомате. Правда, от Матушки Яшмы ее пришибленность не ускользнула и очень скоро девушка получила по плечам чубуком любимой Матушкиной трубкой.